Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

Но беда была в том, что кружочки эти я стирать забывал, либо к уходу дамы бывая уже усталым и пьяным, либо потому, что просто спал. И бедная Оля иногда ходила по улицам всю ночь. Утром она всё-таки заходила домой в истерике, рассчитывая встретить соперницу, а той-то уже с вечера не было! Оля очень обижалась на меня за эти забытые кружочки, просто простить не могла мне их. Даже намного позже, когда вспоминала про них, то начинала плакать. Недавно из Америки приезжала, уже солидная такая, без былых причуд (Америка-то уму быстро научит, там не у Пронькиных:), ну и встретились мы за бутылкой шампанского.

- Всё, - говорит, - что было между нами плохого, я забыла; только эти меловые кружочки, как вспоминаю - плачу! Не могу, - говорит, - простить тебе этого!

Но я надеялся всё-таки выпросить у неё прощения когда-нибудь, не умирать же так, непрощённым! По телефону, факсу или e-mail'у, но выпрошу. Оля добрая, надеюсь, простит! И ведь выпросил-таки это прощение по телефону, совсем недавно отыскав её во Флориде, куда она переехала жить с новым мужем Юрой.

Подконец, Оля предупредила меня, что на кружочки она больше реагировать не будет, но я, конечно, позабыл это и привёл-таки подружку. Завёл в маленькую - бывшую 'бабкину' комнату, где была узкая - резервная тахта, а тут Оля врывается. Шум, мат-перемат, так и расстался с подружкой 'не солоно хлебавши'.

Поэтому-то я и снял дачу в Расторгуево и на зиму, чтобы избежать этих сцен. Тамара Фёдоровна же, видя, что Оля и на лето отпускает меня, и на зиму в Расторгуево, поверила-таки, что брак у нас фиктивный. И, кроме того, я выторговывал у Оли право приводить, если надо будет, Тамару Фёдоровну на Таганку. Но только её одну!

А за её нетерпимость к приводу подруг, я иногда 'проучивал' Олю. Просил, например, Моню лечь на наше брачное ложе к Олиному приходу и накрывал его одеялом, а кругом разбрасывал женское бельё. Оля бесилась и чуть однажды не задрала Моню прямо на койке.

Или, я как-то нашёл на улице ногу от женского манекена. Я утаил эту ногу от Оли, а потом однажды положил на наше брачное ложе свёрнутое одеяло, а к нему приставил эту ногу в чулке, спустив её носком на пол, прикрыв простыней 'туловище' мнимой дамы. На столе оставил вино в бокалах, а сам остался в трусиках. На входных дверях же нарисовал заветный кружочек.

Жду жену, попиваю вино, читаю газету. И вдруг - слышу рычание и рёв дикого зверя - это Оля, увидев ненавистный кружочек, в ярости открывает дверь. Я выбежал в прихожую в трусах и стал умолять её не кричать - дама, дескать, уважаемая, жена 'большого человека', притомилась и уснула. Не будить же её так грубо! Оля ворвалась в большую комнату, стрижка на её голове так и поднялась дыбом, как иглы у ёжика.

- А ну, сука, шалава, вставай сейчас же! - диким голосом закричала бедная Оля и схватила 'суку' за ногу. А нога-то и отвалилась! Оля завизжала от ужаса, не понимая, в чём дело.

- Вот, ты ногу у человека оторвала, что теперь делать! - тараща глаза, завопил я.

Насилу Оля 'врубилась' в суть дела, и тогда, схватив в руки первую попавшуюся тяжёлую вещь, а именно - книгу философа Гегеля 'Феноменология духа', запустила ею в меня. А потом впала в длительную истерику. Долго после этого она видеть не могла эту ненавистную ей ногу, а я частенько, особенно при гостях, наливал в неё вино (нога-то была полая!), и, как из рога, пил из неё.

- Другие пьют рогом, а я - ногом! У нас демократия! - пояснял я недоумевающим.

К Оле в гости иногда приходил американец по имени Билл - хороший, но наивный парень. Оля учила его русскому, а сама при этом постигала английский. Дело было уже при Горбачёве и Рейгане. Познакомившись с Биллом, я налил вино в ногу (у того аж глаза вылезли из орбит!), и выпил за президента Рейгана. А затем налил вина туда же и предложил Биллу выпить за нашего президента Горбачёва.

Конечно же, Оля рассказала Биллу, что муж у неё известный учёный, доктор наук, профессор. Да Билл сам часто смотрел и любил нашу передачу 'Это вы можете!', знал меня по этой передаче.

И этот серьёзный человек, учёный, предлагает Биллу выпить за президента Горбачёва из женской ноги! У Билла выступили на лбу крупные капли пота, но он, поблагодарив, отказался.

- Вы что, не пьёте вина вообще? - поинтересовался я.

- Нет, вообще пью, но конкретно в данный случай - нет! - отвечал Билл.

- Вы, что не уважаете президента Горбачёва? - продолжал я допрос.

- Нет, мы в нашей стране уважаем мистер Горбачёв, и я тоже! - горячо возразил Билл.

- Тогда почему же вы отказываетесь выпить из ноги, я же выпил за вашего Рейгана? - недоумевал я.