Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

Но не тут-то было - я плохо знал институт, который Вайнштейн откровенно называл дерьмом. И вот после моего доклада об испытаниях, доклада Малиновского о результатах моделирования, выступил начальник отдела землеройных машин Андрей Яркин и осторожно, но непреклонно дал понять, что моя машина нашей советской промышленности не нужна. Испытаний недостаточно, математическое моделирование - как дышло, куда поворотишь, туда и вышло, да и кто сказал, что работать, как сейчас - с толкачом - это плохо? Пока скрепер ходит вхолостую, бульдозер-толкач подчистит грунт вокруг, подготовит забой.

- И вообще, не надо быть наивными детьми, если бы использование маховиков на скреперах имело хоть малейшие перспективы, такие машины давно были бы в США! - завершил выступление Яркин.

Чтож, таких машин действительно не было и, до сих пор нет в США. Но в США полно скреперов с двумя двигателями - на тягаче, как у нас, и сзади на скрепере, там, где у нас стоял маховик. США - богатая страна, она может позволить себе дополнительный двигатель в сотни киловатт. А маховик - в десятки раз дешевле, не расходует топлива, правда менее универсален. Но в то время новое запатентованное техническое решение (изобретение всё-таки признали!) было бы полезным. Время энергосберегающих технологий ещё впереди, и 'банку энергии' - маховику здесь будет принадлежать одна из первых ролей!

Но докладом во ВНИИСтройдормаше Яркин буквально огорошил нас, представителей ЦНИИСа. Мы-то, согласовывая доклад, получили 'добро' от того же Яркина. К чему было это предательство, мы не понимали.

Но тут, не выдержав, на трибуну выскочил Борис Вайнштейн. Яркин пытался, было, не давать ему слова, Вайнштейн же послал его подальше. Вайнштейн сказал, что он вначале не понял принципа действия новой машины, но теперь видит её бесспорные преимущества. А выступление Яркина вызвано 'окриком' руководства, полученным в последний момент. ВНИИСтройдормашу не нужны новые машины, институт не хочет новых разработок, ему и так хорошо.

- Я советую не связываться с нашим институтом, который погубит любое новшество. Разрабатывайте её сами и внедряйте у себя в Министерстве! - так закончил выступление Вайнштейн. Мы ушли из ВНИИСтройдормаша 'не солоно хлебавши'.

Но с Яркиным вышел курьёз. Мы с ним должны были защищать кандидатские диссертации практически одновременно. У Яркина была очень слабая работа, и Фёдоров решил дать ему резко отрицательный отзыв. Об этом он сообщил мне. А потом, засмеявшись, сказал:

- Поговорите с этим конъюктурщиком и скажите, что его может спасти только блестящий отзыв на вашу работу. Тогда я как бы 'не замечу' его работы и не буду давать отзыва вообще. Я и не обязан это делать!

Я позвонил Яркину и мы договорились о встрече. Я, не выбирая слов помягче, изложил ему суть дела. Назавтра же был готов именно блестящий отзыв Яркина на мою диссертацию, утверждённый руководством института.

- Вот лицемеры,- подумал я, - но отзыв взял.

Теперь нужно было думать об отзыве передовой организации, и такой мог быть завод, производящий скреперы. Один был далеко - в Челябинске, а другой ближе - в Белоруссии, в городе Могилёве - завод подъёмно-транспортного оборудования им. Кирова. Игорь Недорезов созвонился с этим заводом и получил согласие Главного Конструктора на рассмотрение моей работы. Мне надо было ехать в Могилёв.

Железнодорожный билет, как я уже говорил, у меня был бесплатный, я взял с собой том моей диссертации и поехал в Могилёв. Предварительно созвонился с Главным Конструктором завода - Петром Идилевичем Ревзиным и договорился о встрече. Он обещал забронировать мне место в гостинице 'Днепровская'.

Я благополучно доехал до Могилёва и уже узнавал на вокзале, как мне доехать до гостиницы, как вдруг меня тихо окликнули сзади: 'Наум!' Я обернулся - мне в лицо улыбалась женщина лет сорока с золотыми зубами. Она пристально всматривалась в меня, а потом извинилась, сказав, что обозналась.

Одет я был несколько необычно, даже вызывающе. Пальто у меня было сине-зелёного цвета, сильно зауженное книзу и с большими 'липами'. Пуговицы, которые я выточил сам из латунного прутка, были крупными и вогнутыми, отчего они сияли, как фары. Кепочка из каракульчи и модные тогда мокасины довершали мой туалет.

Гостиница находилась в центре Могилёва на улице Первомайской. Мне дали место в 'люксе', но на двоих; один жилец уже ночевал в номере. Меня удивило чрезвычайно вежливое поведение персонала гостиницы, причём именно со мной. Бесцеремонно разбудив моего соседа, горничная показала мне мою постель и, пожелав счастливого пребывания, ушла.