Алина Витухновская - Человек с синдромом дна

Нет более обесцененого не за столетия, но за десятилетия понятия, чем понятие — герой. При том — верно обесценненого, что редко случается с позитивно-«сакральными» образами. (Верно — следует понимать как правильно, рационально, в духе времени). Герой — всегда не субъект, но манипулянт. Герой — относительно кого-то. Но не для. Самого себя. В последнее же время мы видим исключительно — социального героя-манипулянта (пассионария). Печальный, но при этом убедительно-комиксовый пример — некто, отправившийся на войну, к примеру в Новороссию. Спрос диктует предложение. Спрос диктует жертву. Спрос очевиден. Это агитпроп с метафизической начинкой. Спрос сверху. Это последняя стадия героя — герой-дурак. Где и становится, собственно, очевидна вся его простенькая, манипулятивная сущность. Ныне с героя спрашивает ряженное в одежды идеологических наперсточников государство. А когда-то с него, возможно, спрашивал сам несуществующий «бог». В борьбе с Несуществующим некий античный герой, герой прошлых времен вообще — обретал почти метафизический статус, накачивал, так сказать, метафизические мускулы. Герой, манипулируемый нынешним государством мускулы не накачивает, а все чаще хохочет утробным отрубленным мересьевским смехом. В глухую русскую пустоту.

Тут взяли моду на циническо-снобистскую политику. Мол, и народ — дурак. И дальнобойщики не круты. И заемщики — «сами виноваты». Взгляд мне этот понятен. Я сама редкостный сноб. В отношении себя — в первую очередь. Что же касается политической рациональности — такой подход мне кажется губительным и глупым.

Заемщики, к слову правы, в требовании вернуть свое. Ибо, убыток, причиненный им — причинен непосредственно текущей государственной политикой и не является следствием некоего абстрактного форс мажора. Именно восполнение конкретного убытка, формулирование и требование его должны являться основой радикальных политических изменений. Считайте хоть с семнадцатого года.

Как говорится, считайте убытка, сколько сможете унести. Все — ваше. К кредитам тоже самое относится. Ведь это не вы живете в кредит. Это государство живет в кредит. Натуральный. Человеческий.

Одна из основ качественного текста — отсутствие так называемого лирического героя. И в самом тексте. И внутри себя. Откуда вы его вообще взяли лирического героя? Ложный романтический этот конструкт? Из вдохновения, вестимо, из самовыражения? Нерациональное вдохновение (отсутствие прагматичного расчета, в принципе) и страсть к самовыражению и дает всю эту разухабисто-лирическую муть, от которой и скучно и тошно.

Качественный текст — если не порождение бесчувственного интеллекта, то сведение чувственности к минимуму, опять таки ее рационализация (глотать эмоции как касторку), помноженный на интеллект и сверхзадачу.

Новый феномен. Девочка-ватник. С модельной внешностью, гламурными желаниями и анорексичной фигуркой, вдруг пришпиленной булавкой к какому-нибудь там дебиловатому манифесту. Красота, завернутая в уродство, в истеричной некоей девиации. Антилолиточный упырь.

Медленное, но целенаправленное сползание в тотальный крах завораживает куда больше голливудского апокалипсиса. В нем присутствует Слово (Слово в конце, или же — Слово Конца). Но реальность, эта реальность краха — не нуждается более в слове. Хотя здесь есть, что проговорить. И есть, что обозначить.

Писать — это находится в своеобразной депривационной камере, в пустом пространстве, без людей, без контактов, как минимум несколько суток. Писать это — находится в состоянии гиперконцентрации сознания. Писать это — только писать и ничего больше. Писать это — отслеживать каждый нюанс, штрих слова, мысли, сюжета. Писать это — быть хищно внимательным — ко всякому многоточию. Писать — это не жить. Писать — это быть расчетливым и неуловимым, и при этом механическим автором. В некотором роде, писать — это не быть.

Поэтому — когда меня спрашивают — «Вы пишите?», я не то что бы теряюсь… Как правило — говорю — «Нет». По общему мнению, писатель — это эдакий вдохновленный романтик с ручкой, получающий удовольствие от самого процесса. Что есть вдохновение мне так же неведомо. Вдохновлен ли боксер на ринге? Спортсмен на забеге? Я уже заявляла о том, что писательство — пытка (см. «Текст через пытку»). «Ну Вы же пишете» — возражают мне. Нет, статусы в ФБ — не имеют отношения к тому, о чем я говорила выше. Никакого. Уровень не тот.