Алина Витухновская - Человек с синдромом дна

Чтобы в России прийти к власти надо иметь талант — выглядеть не очень умным человеком.

Противоречие между политическими и идейными (метафизическими) декларациями вполне оправданно. Политическое всегда рационально. Оно имеет целью поддержание функциональности — экономической, физиологической и пр. И в принципе (вообще) и для достижения целей. У традиционалистов, патриотов местного разлива и иже с ними такого противоречия нет. У меня же — напротив, в избытке. Но. Мое — заведомо оправданно. Я сама его констатирую. Те же действуют в парадигме — умри во имя осуществления цели.

«Чьей цели?» — спрошу я. Ради своей цели как раз стоит жить. Еще один камень в огород метафизических наперсточников.

Кто ставит жизнь выше целого — такие же как те, кто ставит смерть выше целого. Тогда как целое — это Я. Относительно которого — жизнь и смерть — равноценные антагонисты.

Надежда умирает последней — говорят. А ведь именно человек без надежды — способен на все. Надежда — иллюзия, тормоз. Тогда как только отчаянье имеет право (с). Что же касается меня — надежды я никогда не имела, а все что получала — вне и помимо ее. Я более чем скептична к позитивному мышлению, не считаю мысль материальной, а добро и зло — и вовсе — определяющими факторами судьбы. Святой часто оказывается ни с чем, а убийца делается героем, знаменитостью и счастливейшим человеком. У Хаоса свои порядки. И они, определенно, бесчеловечны.

Правильный автор — чувствует время. Окунувшись же в безвременье — желает свернуть язык, отрубить себе речь, дабы не быть использованным всуе.

«Сколько сил надо иметь, чтоб так молчать» — сказали про одного человека. Не сил даже, а безысходного понимания момента.

Так мне и видится, что местный обитатель вот-вот набьется скопом народным, монстром хороводным в избу свою читальню высокодуховную, свежескрепленную. По дизайну внешнему та изба — этакий архитектурный гибрид из постсоциалистической ИКЕИ и тех самых (амбаров, что-ли?) кои соврежы строили из затхлого мосфильмовского барахла, ну тех, куда фашист архитепический шел люд сжигать по сценарию. Соберутся там и сами себя подожгут, что-нибудь из классиков цитируя, да на картины музейные молясь, что министр культуры впопыхах по стенам развесит.

Живут здесь так от сладостной той лени, что выглядит как мазохизм, но на деле истовая лень и ничто более. И от того самого нелюбопытства, что выглядит как любопытство (вся местная образованность отсюда), да какая-то это недоделанная образованность, псевдоглубокая, да недальнозоркая.

Ибо вместо того как бежать отсюда и спастись, думают — как оно все устроено, что так дурно вышло. А пока думают, так глядь — и время вышло. Так, буквально заживо и горят.

Мое самоутверждение (и самосоответствие) сводится помимо прочего и к отрицанию Другого как субъекта взаимодействия, к отрицанию взаимодействия, в принципе. Абсолютная субъектность тотально автономна.

Повзрослеть — это всего-то — разучиться страдать.

Паталогическую социальность, что присуща мне — я вижу уже как своеобразную практику проникновения в самую нутрь реальности. Именно реальности, а не ее экзистенциальных и псевдометафизических наслоений. Убивающий антибог бюрократически трезв. Он пронзительная обыденность. Здесь-и-сейчас, пожирающее «вечность». Конечно, я и всякий мне подобный — антибог. Цивилизация — так же — антибог.