Пол Остер - Храм Луны

— Обо мне не беспокойся, — сказала она, не отрывая глаз от карт. — Я сама премило со всем управлюсь. Привыкла, ты же знаешь.

— Сегодня я уеду, — повторил он, — и не вернусь больше в этот дом.

Тетя Клара положила красную шестерку на черную семерку, поискала место на столе для черной дамы, горько вздохнула и взглянула на Барбера:

— Ох, Сол, не надо такой патетики.

— Да это не патетика. Я просто хотел сказать, что, возможно, мы больше не увидимся.

Тетя Клара никак не могла взять в толк его слова.

— Конечно, жалко, что твоя мама умерла, — ответила она. — Но не принимай это так близко с сердцу. Это же Божья милость, что он ее взял. Жизнь для нее была мукой, и вот наконец ее душа успокоилась. — Тетя Клара с минуту помолчала, подыскивая подходящие слова: — Не бери в голову всякие выдумки.

— Тетя, речь не о голове, а о доме. Скорее всего, я больше не приеду сюда.

— Но теперь этот дом твой. Ты им владеешь. Здесь все принадлежит тебе.

— Это не значит, что я обязан здесь жить. Я могу продать его, как только захочу.

— Но, Солли… вчера ты сказал, что не будешь продавать его. Ты обещал.

— Я и не буду его продавать. Но ведь ничто не помешает мне продать его кому-нибудь, правда?

— Получается одно и то же. Кто-то другой будет здесь жить, а меня свезут в дом престарелых к другим несчастным старухам.

— Не свезут, если я передам наш Клифф-хаус тебе. И тогда ты останешься здесь.

— Не говори глупостей. А то меня того и гляди сердечный приступ прихватит.

— Все оформляется очень просто. Я хоть сегодня вызову юриста…

— Но, Солли…

— Может, я заберу с собой несколько картин, а все остальное пусть будет у тебя.

— Так не пойдет. Не знаю, почему, но не стоит все это…

— Я только об одном тебя прошу, — продолжал он, как бы не слыша ее возражений. — Хочу, чтобы ты написала внятное завещание, по которому дом отошел бы Хэтти Ньюкоум.

— Нашей Хэтти Ньюкоум?

— Именно. Нашей Хэтти.

— Но, Сол, ты думаешь, так будет по-честному? Я насчет того, что… Хэтти, ну ты понимаешь, она…

— Что «она», тетя Клара?

— Цветная. Хэтти — цветная.

— Если она к этому нормально относится, то и тебе не стоит беспокоиться на этот счет.

— А что скажут люди? Цветная женщина живет в Клифф-хаусе. Мы оба прекрасно знаем, что в этом городе цветные могут быть только прислугой.

— Все равно, что скажут люди, ведь Хэтти твоя лучшая подруга. Насколько я понимаю, единственная. И зачем же оглядываться на мнение других? В этом мире нет ничего важнее того, как мы относимся к своим друзьям.

Тетя Клара наконец поняла, что племянник не шутит, и затряслась от смеха. Все предположения касательно собственной судьбы, которые она сделала в последние несколько минут, вдруг рассыпались, и она едва могла этому поверить.

— Да-а, единственно плохо то, что сперва я должна помереть, прежде чем дом перейдет к Хэтти, — проскрипела она. — Вот бы самой на это поглядеть.

— Если небеса таковы, как их описывают, то тебе это удастся.

— Прости меня, Господи, но я так и не пойму, к чему ты все это задумал.

— И не надо. У меня есть на то свои причины, и тебе незачем в них вникать. Я просто хочу с тобой сначала кое о чем поговорить, а потом мы все обсудим до конца.

— О чем это — «кое о чем»?

— О прошлом. О том, что было давно.

— О театре «Галилей»?

— Нет, не сегодня. Меня интересует другое.

— А-а, — протянула тетя Клара и тут же смешалась. — А тебе ведь всегда нравилось слушать мои рассказы о Рудольфо. Как он укладывал меня в ящик и распиливал пополам. Отличный был трюк, лучший во всем представлении. Помнишь?

— Конечно. Но сейчас я хотел бы поговорить о другом.

— Как хочешь. Воспоминаний у меня хоть отбавляй. Поймешь, когда будешь в моих годах.

— Я все время думаю о своем отце.

— А-а, твой отец. Да, это тоже было давно, правда. Не так давно, как кое-что другое, но давно.

— Я знаю, что вы с дядей Бинки приехали сюда уже после того, как он пропал. А не помнишь ли ты чего-нибудь о поисковой экспедиции, посланной за ним?

— Обо всем договаривался твой дед, с этим, как его?..

— Мистером Вирном?

— Ага, с мистером Бирном, отцом того парня. Они с полгода их искали, но так ничего и не нашли. Бинки, видишь ли, тоже ездил туда ненадолго. Вернулся весь напичканный всякими бреднями. Это он решил, что их убили индейцы.

— Но он ведь только предполагал, верно?

— Бинки был мастер на всякое вранье. И на унцию не было в его словах правды.

— А моя мама? Она тоже ездила туда?