Пол Остер: Ночь оракула

Свое шестнадцатилетие американские девушки отмечают с особой помпой, особенно представительницы среднего класса, для которых это своего рода альтернатива великосветскому «балу дебютанток». (Прим. перев.)

Мне грустно. (Прим. перев.)

Досл.: синяя преданность. (Прим. перев.)

Зд.: настоящий человек (нем., идиш).

Музей Метрополитен. (Прим. перев.)

Эд Победа. (Прим. перев.)

«Уолден, или Жизнь в лесу» Генри Торо. (Прим. перев.)

Герои английских считалок. (Прим. перев.)

Привет, милый. Ты говоришь по-французски? (фр.)

Не из Африки. Дювалье очень злой. (фр.)

Ты такой застенчивый. У меня красивая грудь, правда? (фр.)

Комитет по расследованию антиамериканской деятельности при Палате представителей США.

Goldie ( англ .) — золотце, оr ( лат .) — золото, т. е. «дважды золотая». (Прим. перев.)

С тех пор миновало двадцать лет, и многое из того, что было тогда сказано, подзабылось. Пытаюсь вспомнить, что я упустил, и в памяти всплывают какие-то фрагменты, обрывки, вырванные из контекста. Одно я точно знаю: я назвался. Вероятно, в связи с признанием, что я писатель. Он спросил мое имя — а вдруг ему попадется на глаза моя книжка? «Орр, — ответил я. — Сидни Орр». Но Чанг с его английским меня не понял. Вместо Orr он услышал or [т. е. или ], и когда я с улыбкой покачал головой, его лицо сморщилось от смущения и растерянности. Я уже собирался продиктовать ему по буквам, но тут он стал бешено загребать руками, видимо посчитав, что я сказал oar [т. е. весло ]. Я опять вежливо покачал головой. Окончательно сбитый с толку, Чанг издал глубокий вздох:

— Ужасный язык этот английский. Сюда не помещается, — он ткнул себя в темя.

Чтобы покончить с недоразумением, я взял с конторки синюю тетрадь и написал печатными буквами на внутренней стороне обложки свою фамилию. Кажется, желаемый результат был достигнут. После стольких усилий я уж не стал ему говорить, что первые Орры в Америке были на самом деле Орловскими. Мой дед укоротил свою фамилию на английский манер — точно так же, как Чанг добавил к своей фамилии декоративно-бессмысленные инициалы М. Р.

Джону было пятьдесят шесть. Не мальчик, конечно, но и никак не старик, вы бы ему и пятидесяти не дали. К тому времени мы были знакомы три года и подружились благодаря моей жене. Отец Грейс учился в Принстоне вместе с Джоном после Второй мировой войны, и хотя их профессиональные пути разошлись (мой тесть был окружным судьей в Шарлотсвилле, Виргиния), они продолжали поддерживать тесные отношения. Таким образом, я познакомился с Джоном как с другом семьи, а не как с известным романистом, чьи книги я читал со школы, — и по сей день я считаю его одним из лучших американских писателей.

С 1952-го по 1975-й он опубликовал шесть романов, но с тех пор — а прошло уже семь с лишним лет, — ничего. Вообще Джон писал медленно, и то, что пауза затянулась, еще не означало, что он был в простое. После моей выписки из больницы мы провели вместе не один час, и среди разговоров о моем здоровье (он был искренне им озабочен и всякий раз предлагал свою помощь), о его двадцатилетнем сыне Джейкобе (который в последнее время доставлял ему массу неприятностей) и о попытках «Метсов» наладить командную игру (бейсбол был нашей общей страстью) прозвучало достаточно намеков на то, что он погружен в работу и дело далеко продвинулось, возможно, даже близко к завершению.

Мы с Грейс познакомились в издательстве — не потому ли Боуэн там у меня работает? Дело было в январе 1979-го, я как раз закончил свой второй роман. Первый роман и предшествовавший ему сборник рассказов вышли в малотиражном издательстве в Сан-Франциско, а тут я уже имел дело с серьезным коммерческим домом в Нью-Йорке — «Холст и Макдермотт». Недели через две после подписания контракта я был у своего редактора, и речь зашла о том, какой будет обложка. Со словами «А давайте спросим Грейс, что она думает по этому поводу» Бетти Столовиц сняла телефонную трубку. Грейс, как выяснилось, работала в художественно-полиграфическом отделе, и ей-то и было поручено оформить суперобложку для «Автопортрета с воображаемым братом» — так я назвал свое маленькое попурри из фантазий, грез и ночных кошмаров.