Шэрон Гаскин - Забытое время

— Вашу проблему? Нет, не понимаю. Простите.

— Мисс Циммерман. Я много лет работаю с маленькими детьми, и, по моему опыту, свои сны они так не пересказывают. Подобная… путаница… встречается редко.

Редко, это точно; Ноа вообще редкий экземпляр. Ладно, сосредоточимся. Дело ведь не только в том, что он знает всякое, правда? Не только в этом дело. Когда Джейни впервые догадалась, что Ноа не похож на других детей? Когда бросила ходить в группу поддержки матерей-одиночек? Дискуссии перешли от непрерывного ночного сна и младенческих газов к ваннам и детским садам, и слишком часто выпадали минуты, когда Джейни делилась опытом (кошмары и страхи, продолжительный и необъяснимый плач), а затем озиралась и видела не кивки, а недоуменные взгляды. Ноа уникален, и это один из признаков его уникальности — так Джейни всегда себе говорила, но теперь…

Мисс Уиттакер откашлялась — страшно слушать этот кашель.

— Маленький ребенок с водобоязнью говорит, что его держат под водой… и изо всех силенок цепляется за нашу младшую воспитательницу, а когда ее нет, часами неудержимо рыдает…

— Я его в тот раз забрала в полдень.

— …И другой признак того, что дома у ребенка не все в порядке, — от мальчика пахнет… вы же сами все понимаете? У меня есть долг. У нас с его учителями есть долг… — Директриса подняла голову — серебро волос сверкнуло, как меч. — Если возникает хотя бы подозрение, что ребенок в опасности, мы должны сообщить в органы детской опеки…

— Детской опеки?

Слова камнем ухнули в бездонный колодец. Джейни горячо обожгло, будто ее отхлестали по щекам. Гэллоуэи, финансовые неурядицы — весь мусор в голове мигом исчез.

— Да вы издеваетесь.

— Ничуть, уверяю вас.

Не может такого быть. Правда ведь? Она хорошая мать. Да?

Джейни отвернулась от директрисы, глянула в окно на игровую площадку, постаралась взять себя в руки. У нее не могут отнять Ноа. Не могут же?

На качели села ворона, уставилась на Джейни пронзительными глазами-бусинами. Джейни с трудом сглотнула панику.

— Слушайте, — сказала она как можно ровнее. — Вы когда-нибудь видели у него хоть один синяк? Хоть какое-то доказательство насилия? Он же доволен жизнью. — И это правда, подумала она. Он весь сиял радостью — невозможно не почувствовать. — Поговорите с его воспитателями…

— Я говорила. — Мисс Уиттакер вздохнула, помассировала виски. — Поверьте мне, я к таким вещам отношусь очень серьезно. Поработав в этой системе…

— Ноа чудной, — перебила ее Джейни. — Он фантазер. — Она снова глянула в окно. Ворона нахохлилась, склонила голову набок. Джейни повернулась к своей противнице. — Он врет.

Мисс Уиттакер задрала бровь:

— Врет?

— Сочиняет. В основном по мелочи. Например, в детском зоопарке как-то раз сказал: «У дедушки Джо была свинья, помнишь? Очень громко хрюкала». Но у него нет дедушки, не говоря уж о свинье. Или в детском саду — одна воспитательница говорила, что он всем рассказал, как летом ездил в дом на озеро и как ему там понравилось. Как он прыгал с плота в воду. Она еще радовалась, что он выступил на групповом занятии.

— И?

— Видите ли, никакого дома на озере нет. А что касается плавания… Я не могу его заставить даже руки помыть. — Джейни усмехнулась — сухой смешок эхом отдался в кабинете. — А вечером, засыпая, он говорит, что хочет домой, и спрашивает, когда придет его другая мать. В таком вот духе.

Мисс Уиттакер смотрела на нее не отрываясь:

— И давно он говорит такие вещи?

Джейни поразмыслила. Вспомнила жалобное нытье двухлетнего Ноа: «Я хочу домой». Порой она смеялась: «Да ты и так дома, глупыш». А еще раньше, совсем крохой, он одно время (теперь этот период размыт, но тогда му́ка была остра) плакал часами, кричал: «Мама! Мама!» — и извивался у нее на руках.

— Не знаю. Не первый день. Я думала, у многих детей есть воображаемые друзья.

Директриса смотрела на Джейни задумчиво, как на ребенка, наделавшего ошибок в простейшей задачке по арифметике.

— Это не просто воображение, — сказала директриса, и ее слова зазвенели у Джейни в ушах, отдаваясь на задворках сознания, которое, сообразила она вдруг, уже давным-давно их поджидало.

Боевой задор угасал.

— Что вы хотите сказать? — спросила Джейни.

Их взгляды скрестились. Глаза у мисс Уиттакер смягчились, блестели грустью, а против грусти у Джейни не было оружия.

— Я думаю, надо отвести Ноа к психологу.

Джейни глянула в окно, будто надеялась, что у вороны другое мнение, но ворона улетела.