Пол Остер - Левиафан

Каждый день, открывая морозилку и докладывая в пластиковый пакет очередную тысячу, Сакс проверял, не взяла ли что-то Лилиан на свои нужды. Прошло уже две недели, а она так и не потратила ни одной бумажки. Ее самоустраненность, полное безразличие к деньгам ставили Сакса в тупик. Означало ли это, что она не принимает его условия? Или ему таким образом давали понять, что позволение жить в ее доме не имеет под собой финансовой подоплеки? Обе эти взаимоисключающие гипотезы имели право на существование, и ему оставалось только гадать, что же Лилиан думает на самом деле.

Его крепнущая дружба с Марией как будто не производила на нее никакого впечатления. Ни приступов ревности, ни хотя бы ободряющей улыбки. Появившись гостьей в доме и застав их вдвоем на диване за чтением книжки, или рисующими на полу, или устраивающими чаепитие для чинно сидящих кукол, Лилиан бросала «привет», целовала дочь в щечку и тут же уходила к себе, чтобы переодеться и снова уехать. Она была этаким призраком, прекрасным видением, которое появлялось и исчезало, не оставляя следа. Хотелось верить, что она отдает себе отчет в своих поступках, что ее загадочное поведение имеет какие-то разумные объяснения, но Саксу они были неведомы. Возможно, она его просто испытывала, провоцировала этой игрой в «ку-ку!», чтобы посмотреть, надолго ли его хватит. Возможно, она хотела проверить, сломается ли он или окажется таким же крепким орешком, как она сама.

А затем, без видимой причины, все изменилось. В один прекрасный день Лилиан привезла кучу продуктов и с порога объявила, что их ждет грандиозный ужин. Она была чрезвычайно оживленной, сыпала шутками и щебетала без умолку. Столь разительной перемене Сакс мог найти только одно объяснение: Лилиан обкурилась травкой. Они ни разу не садились за стол втроем, но она вела себя так, будто это обычный семейный ужин. Выгнав Сакса из кухни, Лилиан развернулась вовсю, и через два часа последовало приглашение на великолепное рагу из ягнятины и овощей. Хотя на Сакса эта метаморфоза произвела сильное впечатление, он, помня, что ей предшествовало, предпочел не слишком доверять своим глазам. Вдруг это западня, хитрая уловка с целью притупить его бдительность? Поэтому, как ему ни хотелось разделить с Лилиан ее беспечную веселость, он не позволял себе расслабиться. Он был скован и застенчив, с трудом подбирал слова. Куда только подевался тот непринужденный, легкий тон, в каком он с самого начала разговаривал с хозяйкой дома? И получилось, что за столом болтали девочки, а он превратился в стороннего наблюдателя, чтобы не сказать манекена. Когда Лилиан предложила ему еще вина, он замотал головой, в душе обзывая себя болваном и невежей.

— Не бойтесь, — сказала она, наполняя его бокал, — я вас не укушу.

— Знаю, — ответил Сакс— Просто я подумал…

— Много думать вредно, — перебила она его. — Хорошее вино. Пейте и получайте удовольствие.

Но очень скоро все это показалось ему сном. Утром Лилиан уехала ни свет ни заря и вернулась только через сутки, и всю эту неделю она где-то пропадала. Сакс окончательно запутался. Он уже сомневался даже в собственных сомнениях. Вся эта безумная ситуация, похоже, его надломила. Зря он не послушался советов Марии Тернер. Нечего ему здесь делать, надо сваливать, пока не поздно. В какой-то момент он даже подумал о том, чтобы прийти в полицию с повинной. По крайней мере, покончит с мучительной неопределенностью. Чем швырять деньги на ветер из-за какой-то вздорной бабы, лучше потратить их на хорошего адвоката. Глядишь, отмазал бы от тюрьмы.

И вновь его ждал сюрприз. Сакс уже засыпал, когда на втором этаже послышались шаги. Он решил, что это Марии понадобилось в туалет, но кто-то уже спускался по лестнице. Пока он успел сообразить, что к чему, щелкнул выключатель, и в глаза ему ударил свет. Он инстинктивно закрылся рукой, а через несколько секунд разглядел Лилиан в махровом халате, сидящую в кресле напротив.

— Нам надо поговорить, — сказала она.

Он молча смотрел, как она достала из кармана сигарету и закурила. От ее самоуверенности и вызывающего поведения не осталось и следа, в голосе чувствовалась какая-то нерешительность и даже уязвимость. Она положила спички на кофейный столик перед собой. Машинально проводив взглядом ее руку, Сакс обратил внимание на спичечную обложку — ярко-зеленые буквы на розовом фоне. Это была реклама секса по телефону, и в тот миг его словно озарило: нет ничего бессмысленного, все на свете взаимосвязано.