Вячеслав Репин - Хам и хамелеоны. Том 1

Представитель старой гвардии, законченный приспособленец, в корпоративное чиновничье сообщество выбившийся из самых низов и пробиравшийся на верхние этажи всеми правдами и неправдами. Настырный, упорно крадущийся черным ходом по замызганным ступенькам былой партийной лестницы, никогда не подвергавшейся настоящей уборке, — такой человек оказывался приговорен к исполнению третьестепенных ролей. Но в том и его ценность. Из личных качеств Иван выделил честолюбие (это приходилось подчеркивать постоянно), умение ломать свои внутренние барьеры, отсутствие брезгливости, доходившее до элементарной нечистоплотности. Впрочем, как раз люди подобного склада этим обычно не тяготятся, была бы санкция от «авторитета». Определенные интеллектуальные способности, интуитивный склад ума, немалый, хотя и очень специфический, опыт общения с себе подобными, обретенный за годы выживания в джунглях системы, где нужны и расторопность, и умение приспосабливаться к любым обстоятельствам, плюс преклонение перед самим «авторитетом» — вот образ, характерный для категории «гладких», и он получался довольно цельным, несмотря на мелкие погрешности, обусловленные обычной герметичностью. Один «кандидат» воплощал собой целый тип. Именно таким Иван представлял себе выходца из социума, «базисом» которого было и остается особое отношение к личности — как к препятствию, как к досадной занозе. Шестигранную гайку несложно и расслабить, и открутить, и затянуть покрепче. Но во избежание неприятностей, чтобы не заклинило весь механизм, лучше всё-таки заменять такие гайки на новые вовремя, не дожидаясь износа. Отсюда и технологии. Отсюда и отношение к людям как к дешевой штамповке. Отсюда и принципиально бездарные решения. Что не могло не привести к краху системы: тот, кто однажды стал жертвой, подсознательно стремится к тому, чтобы сделать жертвой другого. Круг замыкается.

При обсуждении «голограммы» Иван заметил, что Глебова коробят эпитеты — «черный ход», «замызганный»… Но в целом их оценки личности «кандидата» не очень разнились. Они были, в частности, единодушны во мнении, что кандидатура могла быть идеальной для чисто функционального использования. Например, в сфере обслуживания какой-нибудь властной структуры, где новаторству негде развернуться. И конечно, при условии, что такой человек будет оставаться подконтрольным. Для этого «горизонт» его должен быть чистым и ясным. Однако Глебов не понимал до конца, почему Иван отнес «кандидата» к «гладкому» типу. Иван запомнил его фамилию — Долгоусов. Имя-отчество, Герман Маркович, тоже не могли не запомниться.

Вереницын Аристарх Иванович — так отрекомендовал чиновника в телевизоре диктор ведущего канала новостей. Еще больше озадачивало то, что эту фамилию — Вереницын — Иван не раз слышал в Москве, дома у брата. В самой путанице с фамилиями и именами ничего странного как будто бы не было. Глебов неоднократно предупреждал, что в процессе работы имена и фамилии использовались условные. Этот принцип был принят на вооружение с конкретной и дальновидной целью: эксперименты с кандидатурой таким образом проводились в закрытой системе, в среде, очищенной от внешних воздействий. Такой подход казался Ивану опрометчивым уже потому, что столь существенные пробелы в сведениях о человеке, тем более с заменой ФИО на условные, вели к ошибкам в анализе. Действительные имя и фамилия сообщали о человеке подчас очень многое, ведь сам их обладатель, как правило, бессознательно соответствовал генеалогическому, гносеологическому и просто этимологическому подсмыслу своих имени и фамилии. Человек, которого звали, к примеру, Андреем, с детства рос, развивался и впоследствии жил совершенно не так, как названный Ромой или Вовкой. Ивану это казалось очевидным… Дмитрий Федорович его точку зрения не оспаривал. И даже обещал посоветоваться на этот счет с другими сотрудниками. Он хотел сопоставить различные мнения.

И вот на реальном жизненном примере приходилось констатировать, что расхождение между словом и делом тут куда более существенное, чем можно было предполагать. Однозначно забракованный «кандидат» оказался именно в той роли, которая меньше всего соответствовала его личным задаткам. Заурядный гомосоветикус, выведенный еще в кадровом инкубаторе СССР, пройдя через горнило агентства Глебова, преспокойно исполнял роль должностного лица, наделенного большими полномочиями и представлявшего правительственное учреждение…