Вячеслав Репин - Хам и хамелеоны. Том 1

— Только я не всё понял. Насчет открытости… уж слишком мудрено было написано… — простодушно признался Дмитрий Федорович.

— Формы, которые порождает природа, принципиально отличаются от искусственных, порождаемых интеллектом, — с готовностью объяснил Иван, уже успевший сообразить, что Глебов не так прост, как хочет казаться. — Я упрощаю, но суть была в этом. Идея не новая.

— Это понятно. Но меня больше заинтересовало то, что касается человеческой открытости…

— Вам это действительно интересно?

— Очень.

— Вам не приходилось видеть графическую схему распространения Интернета? Поразительно похоже на выкорчеванное дерево. Изначально закрытая структура… или система, называть можно как угодно… то, что изначально является продуктом интеллектуальной деятельности, может развиваться в структуру открытую, — стал объяснять Иван. — Главная проблема с закрытой структурой заключается в том, что ее приходится использовать такой, как есть. Потому что она герметична по определению. Естественно, что количество комбинаций, доступных в закрытой системе, ограниченно. Возможностей меньше. Тем она и хуже, понимаете?.. Абстрактно звучит. Но мы живем с этим, сталкиваемся ежедневно. Выводы можно делать интересные, объективные… Случайно увлекся этой темой, — добавил Иван. — Один лондонский знакомый занимался топологическими исследованиями, ну и меня заразил…

— То же самое в принципе и о людях можно сказать, — заметил Глебов.

— Можно… — кивнул Иван и продолжил. — По этому критерию людей можно поделить на две категории. Жизнь человека открытого может развиваться в любом направлении. Комбинаций много, возможности любые. Противоположный тип — человек закрытый. Смотришь на него — вроде молод, вроде всё впереди у него. Но он кажется состоявшимся как личность, каким-то завершенным, даже совершенным или просто неисправимым — по-разному можно интерпретировать. С таким человеком уже ничего не может произойти особенного, выходящего за рамки, понимаете? Этот тип более понятный, более просчитываемый. Первый — нет.

— Поразительно… поразительно интересно, — Дмитрий Федорович был явно озадачен. — Если я правильно понимаю, этот метод позволяет людей… раскалывать?

— Наверное. Не всех, конечно… Но большинство можно подогнать под тот или иной архетип. После этого человек становится «считываемым». Это как поиск по алфавитному указателю или раскладывание пасьянса. Если известны правила, точное количество карт — секретов нет. Ну, так мне кажется…

— А если смотреть на человека как на открытую систему, поступки его предсказывать сложно, так? — развил его мысль Глебов. — Правильно я понимаю?

— Да, примерно так. Чтобы от этой проблемы избавиться, подопытного нужно перевести в другую, закрытую категорию. Это не так сложно. Кого угодно можно перелить из открытой формы в закрытую. С некоторой натяжкой, конечно… — сказал Иван. — Представьте себе колоду карта… Если карты меченые, сколько ни тасуй, всё равно хозяин карт будет контролировать процесс игры. Я пробовал — получается.

— Ну, не любого расколешь в два счета, — усомнился Глебов. — Вот интересно, что ты скажешь обо мне… — Дмитрий Федорович вызывающе смотрел на гостя. — Меня ты можешь представить в пижаме?

— Я не уверен, что вы спите в пижаме, — помедлив, сказал Иван. — Не все спят в пижамах.

— И я один из них?

— Вы знаете, что вам нужно. У вас всё ясно в голове, в какой-то мере упрощено. Поэтому и не любите пижам. Связь очевидна. Но я не могу объяснить точнее.

— Ты прав. Никогда не мог спать в пижаме, — подтвердил Дмитрий Федорович. — Ну-ка, Иван, объясни популярнее, — интерес Глебова не ослабевал. — Очень любопытные вещи ты рассказываешь.

Лопухов на миг задумался и принялся объяснять:

— Чтобы научить человека ваянию, когда его учат лепить, например, портрет, первым делом нужно привить ему навык смотреть не на черты лица модели, а на линии и на контуры пустого пространства вокруг лица и головы. Есть такое правило. Вокруг — пустота, воздух. Но ведь пустота тоже имеет форму, понимаете? Форма пустоты имеет столь же существенное значение, как и форма самой головы, лица. Если удается точно воспроизвести контур пустоты, обязательно получится правильная линия модели. Наверное, можно было бы назвать этот метод апофатическим.

— То есть от противного?

— В каком-то смысле.

— Хорошо, — кивнул Глебов. — Теперь задачка посложнее. Давай возьмем конкретный пример из жизни. Ну, например: можешь Масхадова представить в пижаме?