Вячеслав Репин - Хам и хамелеоны. Том 1

— Ваш муж говорил, что он очень порядочный, хоть и циник… этот Грабе.

— Мой муж?

— Тогда, в ресторане.

— Мой муж еще и не такого наговорить может.

— Мне он показался человеком… обходительным, — помедлив, прибавила Аделаида.

— Мой муж умеет производить впечатление.

— Нет… я американца имела в виду. Хотя ваш муж тоже выглядит человеком… — Адель не договорила.

— Проныры — что один, что другой. Деньги делают — два сапога пара, — вынесла Нина неожиданный вердикт. — А чтоб дифирамбы друг другу петь — много ли нужно ума?

Аделаида устремила на нее вопросительный взгляд. Нина же, силясь перебороть в себе очередное замешательство, старалась понять, почему тон собеседницы отдает для нее чем-то двусмысленным, чем-то слишком новым.

— А вы? Вы работаете? — спросила Нина.

— Нет. Я живу на содержании, — просто ответила Аделаида.

Нина попыталась скрыть удивление.

— На содержании… у этого человека, Вереницына? С которым вы были в ресторане?

Аделаида кивнула головой и, помешкав, добавила:

— Ничего хорошего, если хотите знать.

— А как же ваш мальчик? — обескураженно спросила Нина.

— С тех пор как я живу у Аристарха… Ивановича, Ёжик то со мной, то с мамой. Вместе и врозь, — сказала Ада. — Но чаще всё же с мамой. У меня своя квартира, здесь рядом. Крохотная… То есть, я ее снимаю… У него столько детей было, что он не любит, когда я привожу в его дом Сережу.

— Вы так не похожи на… — Нина не могла подобрать слова.

— На содержанку? — продолжила Адель.

— Я в дурацкое положение вас ставлю. Извините… Я даже не знаю, как можно жить сегодня, если ты одна, — сказала Нина. — Да еще если ребенок. Не представляю…

— Да нет, всё нормально… Я действительно содержанка… Позорно, нехорошо… И мне действительно стыдно за это… Но я… мне просто некуда деваться. — В голосе Аделаиды прозвучало что-то похожее на упрек. — После смерти папы мы с мамой оказались совсем без средств, не знали, как за квартиру заплатить. Сначала я работала. У жулья всякого. Эти люди мало того что непонятно какие дела проворачивают, фальшивыми бумажками прикрываясь, так еще и зарплату выдают, когда им в голову взбредет. Распространенная практика в наши дни, но пока не столкнешься… Худо-бедно мы сводили концы с концами. А потом Ёжик заболел…

— И как же вы теперь? — растерянно спросила Нина.

— Ничего не поделаешь… Вот так и живем. У меня ведь нет прописки — на работу нормальную не устроиться, а лечение жутко дорогое… Даже не знаю, чем всё это закончится, думать об этом не хочу — боюсь… Острый лимфолейкоз лечить вроде научились, но иногда болезнь возобновляется. Я думала — всё, пронесло. Меня уверяли, что выздоровление полное. Анализы все в норме были. А теперь вот опять хотят положить на обследование… — Аделаида сжала кулаки так, что побелели костяшки, и прошептала: — Стала бояться всего на свете, не представляете… Помощи ждать не приходится. Значит, выкручивайся как знаешь. Латвия — это же теперь заграница. Мы жили в Риге. У мамы и теперь там квартира. Отец работал на военном заводе. После его смерти она там застряла…

— Где вы лечитесь? — помедлив, спросила Нина.

— В Морозовской больнице. Нам предлагают в Республиканскую лечь… это на Ленинском проспекте, у них лучше условия, но драть там с нас будут, как с иностранцев. Тысяч двадцать, как минимум, придется отдать. Долларов, конечно… Есть и другие клиники, но там еще дороже… — Помолчав, Аделаида добавила: — Теперь всё есть — лекарства, условия, врачи хорошие. Были бы деньги…

— Как же другие выходят из положения? — задумчиво спросила Нина.

— Не знаю. Каждый по-своему, наверное. Кто-то квартиру продает, кто-то в долги влезает, кто-то спонсоров ищет, милостыню просит… Да ладно, не всё так фатально. Ляжем в Морозовскую, а там будет видно…

— Если вы живете на содержании у этого человека, почему он вам… не помогает? — осторожно поинтересовалась Нина.

— Не могу же я посадить ему на шею всех своих родственников.

— Но ведь это больной маленький ребенок!

— Господи, всё очень сложно, всего и не расскажешь… У меня ведь тоже есть принципы. Ничего, как-нибудь выкрутимся.

Взглянув на часы над барной стойкой, Аделаида всплеснула руками.

— Уже половина девятого! Мне нужно идти. Ты извини, ради бога! — неожиданно перешла она на «ты».

Нина подозвала официанта, чтобы расплатиться. Аделаида, не дожидаясь, пока он подойдет, вытащила из кошелька пару купюр, положила на стол, несмотря на Нинины протесты, и, на ходу попрощавшись, полетела к выходу.