Вячеслав Репин - Хам и хамелеоны. Том 1

— Не преувеличивай, не всё так мрачно, — вздохнула Нина; соглашаться с Аделаидой ей искренне не хотелось, но душой она уже впитывала ее мрачный взгляд на вещи.

— Дай им волю, этим скотам, что тут остались пить кровь из всех, так они всех нас на панель отправят, чтоб еще и денег на нас заработать… В дома терпимости! — не унималась Аделаида. — Чтобы приходить потом и выбирать, как лошадей… по цвету гривы, по крупу… Тебе нелегко это понять, ты в другом мире живешь. У тебя дом, семья, муж…

— Мой муж такой же, как все… А может, еще слабее других. Поэтому на настоящие подлости мужества и не хватает… из-за слабости. А так бы…

— Что это за страна?! Ну скажи, что это за страна? На шею людям села банда дядек! И всем наплевать. Банда брюхоногих! Новый биологический вид.

— Адель, я согласна… Со всем, абсолютно со всем, — боясь потерять самообладание, заверила ее Нина. — Но ты не права. У тебя есть Сережа, мама… А им нужно помогать. Вот и всё. А всё остальное… перестань об этом думать. Нельзя жить с такими мыслями…

— Я понимаю… Просто мне так всё осточертело… Знала бы ты, как всё осточертело… Будь они все прокляты, эти жуткие, ненасытные уроды!

Адель неожиданно разревелась. Нина сидела, не смея шелохнуться, не смея взглянуть в лицо человеку, доведенному жизнью до подобных умозаключений. Но затем, преодолев себя, она мягко тронула Аделаиду за плечо и тихо попросила:

— Ну перестань, Ада, пожалуйста, хватит… Я тебе помогу. Я попробую. И другие помогут… — Она взяла Адель за руку, крепко сжала ее пальцы и, пораженная новым, незнакомым ей чувством, в котором смесь жалости, горечи и страха, сливаясь в одно целое, порождали столь небывалую близость, никогда и ни к кому, кроме дочери, еще не испытанную. Невозможно было перебороть в себе внутреннее оцепенение, поэтому она просто сидела и ждала, что будет дальше…

Забрать бумаги, а тем более обзавестись выпиской из истории болезни Адель так и не смогла. Просьбу обещали уважить, но не раньше, чем к концу недели. По дороге Нина настояла на том, чтобы они завернули к дому Аделаиды в Леонтьевском переулке, и заставила ее собрать все бумаги по прошлогоднему курсу лечения и вообще всё, что имело отношение к здоровью Ёжика…

К шести вечера Глеб Тимофеевич высадил молчаливых подруг в одном из тихих московских дворов. Они молча поднялись на пятый этаж. Нина надавила на кнопку звонка. Дверь распахнулась, и на пороге возник рослый мужчина. Небритый, но в свежей белой рубашке, благополучный холостяк и светило российской педиатрии, Горностаев с порога представился Илларионом Андреевичем, провел посетительниц в гостиную, усадил на канапе и, отлучившись на кухню, вскоре вернулся в комнату с чаем на подносе.

Накануне Горностаев пошел навстречу просьбе Николая Лопухова, своего давнего товарища — уступил настойчивости его жены, с которой та через посредничество своего супруга добивалась неотложного визита знакомой. Досадуя на необходимость менять свои планы на вечер, Горностаев решил, что, так и быть, выслушает просительниц, при этом не особенно забивая себе голову чужими проблемами. Но как только он увидел подругу Лопуховой, он мгновенно забыл обо всех своих планах на вечер. Да что там — теперь просто в лепешку готов был расшибиться ради нее и ради ее малыша.

С серьезным видом Горностаев просмотрел каждую бумажку из вороха принесенной ему документации и сделал неожиданно оптимистичное заключение. Ни один серьезный специалист в области гематологии на основании просмотренных результатов анализов и исследований не осмелился бы утверждать, что болезнь возобновилась. В худшем случае, если речь идет действительно о рецидиве, химиотерапии будет не избежать, но это вовсе не означает необходимости операции по пересадке костного мозга. А поэтому, прежде чем сгущать краски, ребенка нужно обследовать в хорошем стационаре… Горностаев вздохнул и добавил, что берет на себя помещение мальчугана в клинику.

Нина с облегчением откинулась на спинку дивана. Адель на услышанное отреагировала сдержанно. Боялась поверить, что всё может разрешиться так невероятно просто. Не стараясь развеять ее сомнений, Горностаев стал пространно объяснять, что лечение платное и что оно действительно может влететь в приличную сумму, особенно если результаты нового обследования окажутся не такими радужными, как можно предполагать сейчас.

Услышав это, Аделаида мгновенно сникла. Не глядя на нее, Нина заявила, что они готовы оплатить любое лечение, какой бы ни оказалась сумма.