Вячеслав Репин - Хам и хамелеоны. Том 2

Схватив капитана за рукав, Бурбеза потащил его к оврагу. Они скатились в глубокую рытвину. Стряхнув с лица снег, Рябцев увидел перед собой своего радиста в изодранном маскхалате.

Странно скалясь, радист схватил за ствол свой автомат и отполз в сторону, уступая место перед аппаратом. Бурбеза подсунул Рябцеву тангенту и наушники.

— Убирайся к черту!.. Ты в каком звании, командир? Слышишь меня, барбос?! Зови командира! — доносился из эфира развязный гортанный голос; говорили на русском.

Рябцев не сразу понял, что обращаются именно к нему.

— Или будем давить вас, гадов, до последнего! Мокрого места не останется! Даю тебе пять минут. Слышишь?! Эй, командир, нас много, а ты один. Уводи своих сосунков к кошаре! Тихо будете сидеть, пройдем мимо, не тронем. Ты понял меня?! Вы оглохли там, что ли?! Прием!..

Окопавшиеся напротив пользовались нужной частотой. Радиообмен с Головановым, а возможно, и раньше, еще с Островенем, они перехватывали.

Рябцев приказал Журавлеву при выходе на связь с майором перейти на запасную частоту. И кодировать весь разговор.

— Прямым текстом ничего не передавать! Это приказ! — прокричал Рябцев радисту. — Приказ! Ты понял?!

— Так точно! Всё… понял! — ответил радист и тоже криком добавил: — Вас понял!

Со стороны опушки раздался новый шквальный залп и вслед за ним уже отдаленная ответная стрельба из нескольких десятков автоматов.

— На голоса не отвечать! — кричал капитан. — Делай вид, что не слышишь.

— Так точно! — повторил радист.

Рябцев и Бурбеза вылезли наверх, к укрытию на горке. Стараясь сориентироваться, оба всматривались в темноту, озаряемую беспорядочными вспышками. Но движения на просеке больше не было.

Всё опять стихло. Затем вдали раздалось что-то похожее на хлопок, как будто кто-то ударил веслом по воде. И над лесом тут же послышался перемещающийся шелест.

— «Василек»… да не один! — Бурбеза с отвращением сплюнул. — Нет, это уже стодвадцатимиллиметровый… Ну теперь держись!

Взрыв мины прогремел далеко позади. Но второй удар разворотил землю и снег уже рядом; рослая раскидистая сосна, отсеченная взрывом от земли, с треском завалилась в десяти метрах справа, обдавая терпким запахом смолы.

Минометный расчет находился за лесом, у реки. Возможно, даже за холмом. Огонь не был плотным. Но взрывы перекапывали лес и снег вокруг горки капитана и оврага, как раз возле рытвины, где укрылся радист. Обстрел велся из двух минометов: «Василек» и «Сани». Бурбеза был уверен, что огонь еще и корректируется. Но Рябцев и сам уже это понимал, мины ложились слишком близко. Единственным местом, откуда главный заслон перед оврагом мог просматриваться, были лесопосадки, темневшие справа за полем. Но с тем же успехом корректировку могли вести и с самой сопки.

Бурбеза пополз назад к Журавлеву, чтобы передать Голованову ориентиры для обстрела. Вскоре он вернулся и заверил, что майор понимает всю срочность и уже выгоняет свою технику для обстрела лесопосадок. Прошло несколько минут, взрывы минометных мин продолжали крошить лес уже в позиции правого фланга, а огня от Голованова всё не было.

Радист вдруг передал, что Голованов боится напутать и просит пометить цель трассирующими пулями. Стрелять просили одиночными, по три пули подряд. Рябцев приказал Бурбезе ползти, несмотря на взрывы, к правому флангу и пометить трассером нужную зону, но так, чтобы ответный удар, если увидят, откуда стреляли, не пришелся в самую гущу позиции.

Силуэт прапорщика быстро исчез в темноте. И уже через пару минут одиночные трассирующие пули прочертили темноту в направлении лесопосадки. Тут же вслед за выстрелами забили пушки БМП. Вдоль лесопосадок потянулась череда вспышек и взрывов.

На какое-то время обстрел позиции капитана прекратился. Но через несколько минут мины опять захлюпали прямо над головой и стали ложиться с еще большей точностью. Взрывы, вперемежку с ожесточенной стрельбой с просеки, не давали оторвать головы от земли. С правого фланга передали, что двое контужены. Но пока ни одного убитого. Это казалось чудом.

Минометный огонь переместился к пригорку у реки. Как и предполагалось, «косяк» намеревался прорываться поймой, там шло прощупывание местности.

Огонь из леса тоже продолжался не утихая, особенно справа, где оборону держало отделение Дивеева. Сквозь треск и грохот удавалось различить хлопки ручных гранат… Оттуда вскоре и приполз рядовой Вялых в прожженном маскхалате, с окровавленной и черной от гари физиономией. Сверкая белками глаз, Вялых кричал, видимо не слыша себя самого, что любая новая волна атаки может смять позицию отделения, до развалин уже долетали гранаты.