Пер Андерссон - Невероятная история индийца, который поехал из Индии в Европу за любовью

Но Линнея – крепкая девушка. Через два дня она вновь на ногах, и ее выписывают из больницы. Он провожает ее к австрийскому посольству, где она получает билет до Вены. Она ехала домой на своей машине и попала в аварию. Теперь машина превратилась в искореженную груду металла, а она не в состоянии сесть за руль.

Он доезжает с Линнеей до аэропорта и долго смотрит на нее, хотя пора уже прощаться. Она улыбается своей беззубой улыбкой, пишет последнюю записку: «Пока!» – и заключает его в объятия.

В автобусе по пути обратно на Чикен-стрит в ту же дешевую гостиницу, в которой он прожил несколько недель, он вовсе не чувствует себя хорошим, благородным, достойным похвалы за правильный поступок. Он чувствует себя как обычно. Помощь Линнее была вещью само собой разумеющейся. Если он не будет помогать другим, разве можно рассчитывать, что другие помогут ему в этом долгом путешествии? Чувства тоже бывают рациональными. Причина и следствие – все взаимосвязано. А ему потребуется помощь, в этом он уверен. Он даже не знает, куда ехать, чтобы попасть в Кандагар, – направо, налево или прямо.

Три дня спустя Пикей вновь едет по широкой бетонной дороге между Кабулом и Кандагаром на юг. В этот раз он надеется, что окончательно покинул Чикен-стрит и кабульские кафе. И снова остался наедине с самим собой. С самим собой и велосипедом марки Hero. Новый велосипед и впрямь хорош, но уже к концу первого дня голова трещит от тряски на бетонных плитах. Как он выдержит это до самого Кандагара? Мысли блуждают где-то далеко, пока уставшее тело работает, будто на дистанционном управлении. Он вспоминает о письмах Лотты, которые начинаются словом «любимый», и чувствует, как к нему возвращаются силы.

Кандагар

В гостинице для проезжающих он знакомится с бельгийцем, которому рассказывает, что едет из Кабула в Борас. На велосипеде.

– Ты едешь на велосипеде от самого Кабула? – спрашивает бельгиец.

Пикей отвечает встречным вопросом:

– Как думаешь, это много?

– Да, это 500 километров, для велосипедной поездки много. И ты намерен проехать так еще много тысяч километров? До города, который называется… как его, Борас? Он… он в Швейцарии?

«Придется подождать, ты вся сине-зеленая от синяков, нельзя так ехать».

– Да.

– Ты уверен?

– Да, Борас в Швейцарии.

– Точно уверен?

– На все сто.

Но бельгиец не верит. Тогда Пикей показывает письмо от Лотты. Он читает. Потом достает карту и принимается водить по ней пальцем.

– Вот! – говорит он наконец. – Вот Борас.

– Это разве не Швейцария? – спрашивает Пикей.

– Нет, Швеция, – смеется бельгиец.

– Но звучит почти одинаково, в чем разница?

– Это две разные страны, – заявляет бельгиец.

Теперь очередь Пикея сомневаться.

– Ты уверен?

Бельгиец доказывает с помощью карты. Тут-то ему и открывается правда. Какой же он дурак! Она сама говорила, что она шведка. А он думал, что шведы живут в Швейцарии. Теперь он вспоминает, что она все время его поправляла.

– Нет, у нас не делают часы, в моем родном городе ткут ткани, – повторяла она.

И все-таки он продолжил путать Швецию со Швейцарией. Перед бельгийцем он оправдывается тем, что никогда не видел такую детальную карту. Здесь обозначена каждая улица, и на карту наложена сетка с точными указаниями долготы и широты. До этого он видел только приблизительно набросанные карты, которые продавались на рынках в Индии, совершенно бесполезные для велосипедиста, ищущего дорогу из Нью-Дели в Борас. Поэтому до этого момента он все время уточнял дорогу. И Кандагар, в любом случае, лежит в нужном направлении.

– Или нет?

– В нужном, в нужном, – успокаивает его бельгиец.

Но Пикей не может свалить всю вину на плохие карты, он вынужден это признать. Он-то считал, что жители Швейцарии зовутся шведами, а все, что имеет отношение к Швейцарии, называют шведским. И только теперь понял, как дело обстоит в реальности. «Но зачем, – думает он, – зачем же давать двум странам такие похожие названия?» Это же приводит к недоразумениям.

Он вдруг задумывается о том, что вся эта затея, возможно, так же нелепа, как его заблуждения по поводу названия и местонахождения Швеции, и все еще безнадежнее, чем он полагал вначале. И тот факт, что Швеция и Швейцария – это две разные страны, вдобавок, вероятно, означает, что ему придется ехать еще дальше. Он спрашивает у бельгийца.

– Почти на тысячу километров дальше, – кивает тот.

Он идет на почту, просматривает письма в коробке с надписью «до востребования» и находит голубой конвертик авиапочты – от Лотты. Его сердце ликует, и он открывает письмо. «Мой любимый П. К…» – он читает так же жадно, как верблюд глотает воду.