Пер Андерссон - Невероятная история индийца, который поехал из Индии в Европу за любовью

Пикей вернулся к школьным будням, рисовал в студии, а ради заработка делал портреты у фонтана. Но жизнь вокруг изменилась. Нью-Дели был парализован новыми суровыми законами. Они включали в себя цензуру прессы, санацию трущоб, кампании по стерилизации, запреты на демонстрации и политические собрания.

Пикей видел, как вдоль бульваров Нью-Дели бульдозеры сносят трущобные хижины, а полицейские разгоняют народ. Сонно-равнодушный к политике город стал другим, теперь он кипел от полицейского произвола и бунтов.

Тем не менее Пикей никогда не считал, что Индира Ганди зашла слишком далеко. Если хочешь изменить коррумпированную, несправедливую Индию, надо править железной рукой – в этом он был уверен. В конце концов, нельзя же просто попросить брахманов не притеснять далитов [39] Далиты – низшая каста «неприкасаемых, нищих, лишенных гражданских прав». или вежливо убедить работодателей принимать их на работу. Нельзя рассчитывать, что люди добровольно откажутся от унаследованных или приобретенных прав и внезапно, безо всякого принуждения, превратятся в благодетелей. Эта политика, по мнению Пикея, была противоядием от эгоизма.

Мистер Хаксар, личный секретарь Индиры, больше года назад обещал выхлопотать Пикею квартиру. Весной 1976 года, когда Пикея не оставляли мысли о Лотте, возвращавшейся в микроавтобусе «Фольксваген» обратно в Европу, Хаксар вновь связался с ним.

– Все готово, – сказал он. – Можете въезжать в квартиру.

– Где она?

– На Саут-авеню.

Боже, Саут-авеню – улица парламентариев. В этом квартале стояли бунгало политической элиты.

– И я буду там жить?

– Конечно, – кивнул Хаксар. – Одна из квартир в доме № 78 – ваша.

Пикей собрал свои пожитки. Поскольку мольберт и холсты он хранил у фонтана, все влезло в один мешок. С ним он и отправился к своему новому дому.

Квартира состояла из большой общей комнаты, обставленной дорогой мебелью, отдельной спальни, балкона с видом на сад, кухни, столовой и двух ванных. Проголодавшись, он мог заказать по телефону еду из близлежащего ресторана. Грязную одежду он больше не должен был стирать сам, ее можно было отдать работнику прачечной, который каждый день приходил за бельем.

Всего год назад он спал под мостом и грелся у мусорных костров. А теперь жил в бунгало на одной улице с премьер-министром, и у него было все, о чем только можно мечтать. Причина успехов последних лет, как он считал, крылась в том, что он отработал свою плохую карму. Он так много страдал и боролся, что накопил достаточно хорошей.

Он надеялся, хорошая карма перевесит и будет отныне определять его жизнь.

Индира Ганди была для него доброй матерью неприкасаемых и вообще всех угнетенных индийцев. Ведь, в конце концов, мать тоже иногда должна быть строга к своим детям.

«Она наша благодетельница, – думал он. – Кем бы были индийские неприкасаемые без ее политики? Никем! Кем был бы я сам без ее покровительства? Моя жизнь не стоила бы и куска уличной грязи!»

Пикей рассказывал о своей любви всем, кто готов был слушать, и у всех сердце разрывалось от сочувствия к его тоске. Так что Лотта получала многочисленные письма не только от Пикея – ей писали и другие путешественники, встретившие его в индийской кофейне.

Казалось, что буквально все, кто побывал в Азии, знают об истории их любви.

Кейт из Эдинбурга писала ей:

«Я недавно вернулась из Индии. Там я познакомилась с твоим другом П. К. Он очень милый, честный парень, и он часто думает о тебе. Он много о тебе рассказывает и надеется, что ты его не забудешь. Я не хочу вмешиваться в ваши отношения, но все-таки напиши ему, как у тебя дела».

Он надеялся, хорошая карма перевесит и будет отныне определять его жизнь.

Мария из Бохус-Бьёрко писала:

«В конце января я побывала в Дели во время небольшой поездки по Индии вместе с другом из Лахора. Нам сказали, чтобы мы обязательно повидали П. К. Мы встретились пару раз, и это было замечательно. П. К. передал нам книгу для тебя. У него все хорошо, но он очень по тебе скучает».

Беатрис из Понтуаза, которая решила, что его зовут Пике, писала:

«Три дня назад я вернулась из Дели. Там мы с мужем познакомились с Пике, он очень нам помог. Пике рассказал нам о тебе, и мы видели чудесное фото, на котором вы вместе. Пике попросил меня написать тебе письмо, когда я вернусь в Париж, что я и делаю, хоть мой английский и хромает. Надеюсь, ты поймешь, что я написала. Пике не слышал о тебе уже два месяца, он беспокоится. Он надеется, что с тобой ничего не случилось, и мы тоже на это надеемся».