Юкио МИСИМА - НЕСУЩИЕ КОНИ

Исао оставил мать, которая принялась убирать после еды, и отправился по переходу в зал. На возвышении в центре зала были створки из светлого дерева, как в храме, над ними занавеска скрывала портреты их высочеств императора и императрицы, Исао у входа в зал отвесил в сторону портретов почтительный поклон.

Иинума, дававший указания ученикам, издалека заметил этот поклон.

Ему казалось, что сын слишком надолго застывает в поклоне.

И во время церемоний, проходивших каждый месяц в храмах Мэйдзи-дзингу [40] Храм Мэйдзи-дзингу — храмовый комплекс синто (построенный в 1920 г. в Токио) для поклонения душам императора Муцухито и императрицы Харуко. и Ясукуни-дзиндзя, [41] Храм Ясукуни-дзиндзя — святилище синто Ясукуни (построенное в 1869 г. в Токио) со списками погибших в войнах, имел ранг «особого императорского святилища», принадлежа ведомству армии и флота; демократической общественностью воспринимается в настоящее время как символ агрессивных устремлений. сын молился дольше остальных. Отцу он ничего не открывал. Когда-то давно Иинума сам каждое утро ходил в молельню в усадьбе маркиза Мацугаэ и молился там, переполненный гневом и яростью. По сравнению с ним тогдашним у Исао прекрасное положение, ему нечего проклинать мир и обидчиков.

Исао смотрел, как большое, светлое окно в потолке бывшей мастерской, налепив на стекло хмурое небо, пропускает на расставляющих стулья учеников мутный, словно вода в цистерне, свет.

Стулья и скамейки уже стояли ровно в ряд, и только Сава, как всегда с голой жирной грудью, занимался ненужной работой — переставлял их снова, осматривал и опять принимался двигать.

Классный наставник его не трогал только потому, что был занят: Иинума давал сверху указания, брал с желобка доски один за другим мелки и важно их осматривал.

Принесенный учениками стол вместо кафедры покрыли скатертью и поставили на него миниатюрную сосну в горшке. Зеленовато-голубой фарфор горшка вдруг вспыхнул лазурью, и сосна словно ожила, засверкала иголками: это на нее попал свет из окна в потолке.

— А ты что стоишь? Скорее за дело, — окликнул Иинума сына, обернувшись с возвышения.

На лекцию об императорских указах пришли и товарищи Исао — Идзуцу и Сагара, потом Исао повел их к себе в комнату.

— Покажи, — попросил щупленький Сагара, поправляя указательным пальцем слишком большие очки и поводя носом, словно любопытный зверек.

— Подожди. Сегодня я при деньгах. Потом угощу вас, — легко поддразнивал Исао. У юношей горели глаза. Казалось, вот-вот что-то произойдет.

Прислушиваясь к удаляющимся шагам матери, которая принесла им фрукты и чай, Исао открыл запертый на ключ ящик письменного стола. Достал оттуда сложенную карту и расстелил ее на полу. На карте чернильным карандашом были закрашены несколько мест в центральной части Токио.

— Вот, — со вздохом произнес Исао.

— Настолько? — спросил Идзуцу.

— Да. Уже настолько прогнило, — Исао взял с блюда мандарин и, поглаживая его желтоватую, блестящую кожуру, сказал:

— Если плод внутри сгниет, есть его нельзя. Остается только выбросить.

Для обозначения признаков порчи Исао использовал чернильный карандаш, им были отмечены практически все важные стратегические пункты. От окрестностей императорского дворца до района Нагататё или в районе Токийского вокзала фиолетовый цвет лежал густо, даже внутрь дворца заползли слабые пятна гниения.

Парламент был густо закрашен чернильным цветом. Пунктирная черта такого же цвета связывала его с группой слабо окрашенных зданий финансовой клики в Маруноути.

— А это что? — спросил Сагара, обратив внимание на чернильную точку в несколько отдаленном квартале Тораномон.

— Аристократический клуб, — мимоходом пояснил Исао. — Их называют оплотом императорской семьи, а они просто паразиты, свившие себе там гнездо.

Район административных учреждений у Касумигасэки хоть и с разными оттенками, но был закрашен сплошь. Место, где располагалось главное здание Министерства иностранных дел с его невидной дипломатической работой, чернили неоднократно, оно было густо-фиолетового цвета.

— Подумать только, как далеко разошлось. Задето даже военное министерство, даже штаб, — блестя глазами, произнес Идзуцу низким, не по возрасту басом. Однако в его голосе не было и намека на недоверие.

— Да, именно так. Я закрашивал только те места, о которых имел точную информацию.

— Как же все это разом очистить?