Денис Гуцко - Домик в Армагеддоне

В доме всё ещё тихо. Проснувшись, натянул джинсы и сразу вышел. Неприятно было в чужой детской – ощущение, будто воровать влез. Не стал искать ванную, умылся на кухне.

Спят ещё оба. Надя, та до вечера может продрыхнуть.

Чужой дом, пропитанный чужой жизнью. Населённый вещами чужими, чужими запахами. Чужие лица смотрят с чужих стен. Вся прошлая ночь – чужая, придуманная не для него, по ошибке ему доставшаяся. Валить отсюда нужно. В Стяг, к своим. Хотелось скорее пожать им руки, поздороваться сдержанно, без лишних эмоций: «Как вы, что слышно?». Не доберёшься до них сегодня – «Александр Невский» в наряде, вряд ли пустят. Даже не позвонишь, телефоны-то отбирают. Он однажды просидел в тёмной сутки, за то, что матом выругался. С «крокодила» прыгали, он неудачно приземлился – и вырвалось. Лучше б ему с ними сейчас быть. Гад Тихомиров – разбил их: они в тёмной, а он вот здесь.

И тут ужалило: отчислили! Его отчислили. Встал, пошёл к дому.

Пора было отправляться. Нужно было ещё Надю разбудить, не бросать же её у Кости.

Вдруг остановился. Ритмичное поскрипывание доносилось откуда-то из дома. Сделал пару шагов, прислушался… Даже вздрогнул. Брезгливая оторопь – будто гадость какая-то ему под ноги свалилась.

Да пошли вы все! Достали!

Быстро пошёл вдоль фасада, к воротам. За углом наскочил на лавку, лейку длинноносую с неё сшиб.

Потому и потянула сюда! Девочка с другой стороны улицы… чистенькая такая, такая конфетная…

– Как здоровье? – услышал сверху.

Костя, в длинном махровом халате, стоял на балконе. Физиономия постная. Совсем как вчера, в трактире.

Легко заскочив на подоконник, Фима схватился за узкие балконные балясины, подтянулся и через секунду стоял возле Кости.

– Да нормально здоровье, – сказал. – Не жалуюсь.

Скрип был слышен отчётливо. Что за ерунда?

Кивнув, Костя ответил всё с тем же смурным выражением лица:

– Рад за тебя, – и добавил: – А сестра твоя, слышишь, на тренажёре наяривает. Спортсменка.

– На каком тренажёре?

– Там у нас тренажёр, в маленькой комнате, где она ночевала. Велосипедный. Смазать его пора. Разбудила… Ты чего покраснел-то? Опять, что ли?

Фима сунул руки в карманы.

– Да не опять, не опять. Отвернувшись, Костя сказал:

– Зря вот… Гарцуешь зря после вчерашнего, на балконы прыгаешь. Тебе сегодня лучше бы отлежаться.

– Брось, – нахмурился Фима. – Говорю, всё нормально. У меня бывает.

Встал рядом с Костей. Посёлок просматривался далеко – дом, оказалось, стоял на небольшой возвышенности. Крыши соединились в монотонную мозаику из одинаковых синих поверхностей. Синие крыши Нового Армагеддона. Рекламный экран, к которому они вчера наведались с Надей, был виден отсюда как на ладони. На площади, под вышкой, то и дело задирая головы, неторопливо прохаживались несколько мужчин.

– Убойно смотрится, – сказал Костя. – Сейчас завтракать будем. Вот здесь прямо и накроем. Мы иногда тут садимся завтракать. Вид хороший, правда? Теперь – совсем эксклюзивный.

Прислушался к скрипу тренажёра.

– Смазать надо.

Запахнув полы халата на груди, сказал:

– Знаешь, такое совпадение… Я, когда со старшим своим в последний раз поругался, сразу про вас подумал.

– Что?

– Сразу про вас подумал. Не прибежал бы и Лёшка мой к вам. Тоже фыркает. Мещанство, говорит, махровое мещанство. Ему ведь тоже, как тебе, всё кажется: гниль вокруг. Пусто ему. А я что? Я же лямку тяну. Эх!

«Наверняка Надя всё ему вчера рассказала, и про отца тоже», – почему-то догадался Фима.

Силуэты Шанс-Бурга, утыканные циркулями подъёмных кранов, поблёкли и растаяли позади. Поднявшись из ложбины, автобус облегчённо ахнул и загудел ровней, а Фима прильнул к окну: скоро должна была показаться часовня. Удивился, разглядев: земляной вал вокруг неё, который должны были разровнять ещё вчера, остался нетронут. Слева, со стороны бытовки, задрав сверкающий на солнце ковш, на вал заходил бульдозер.

Вынул мобильный, набрал Юрку Чичибабина. Тут же вспомнил, что Чичибабин сейчас в тёмной, собирался уже нажать отбой, но Юра вдруг ответил.

– Здорово. А ты что-то всё недоступен был. Пацаны на очистных тебя искали, всё облазили, только что вернулись. Ты где?

– Еду к вам. В Солнечном был. Экран рекламный помнишь, мы к нему в прошлый раз присматривались?

Чичибабин насчёт щита никак не отреагировал.

– Юр, а у вас телефоны, что ли, забыли отобрать?

– Слушай, – только сейчас Фима расслышал, как взволнован голос Чичибабина. – Не знаю, успеешь ли… Вроде всё уже… Может, не стоит тебе сейчас в «Казачок» ехать?