Александр Проханов - Гибель красных богов

Белосельцев ошеломленно смотрел на Чекиста, успевая сквозь панику помраченного разума заметить происшедшие в нем перемены. Не было и в помине маленького, тихого человечка, похожего на фарфоровую статуэтку с нежным румянцем и круглыми глазами младенца. Черты легионера и римлянина, поразившие Белосельцева в их последнюю встречу, еще больше усилились. Чекист вырос, раздался в плечах, увеличились формы носа и лба, властно выдвинулся подбородок, мощные морщины пролегли вдоль щек. Казалось, тело его привыкло к доспехам в далеких галльских походах. Голова носила тяжелый шлем. Морщины напоминали шрамы от ударов меча. Взгляд, взиравший на площадь, был утомлен видом горящих столиц, разрушенных крепостей, павших империй. И вся его стать была статью победителя, стоящего на триумфальной колеснице, за которой бежали скованные цепью враги.

Краны с двух сторон приблизились к памятнику. Медленно, как длинные стволы, из них выдвигались желтые стрелы. Приближались к бронзовой, воздетой вверх голове. Туда же, из недр красной пожарной машины, словно легкий трепещущий стебель, тянулась узкая лестница. Толпа умолкла, следила, как в ветреном небе к голове исполина сходились стальные конструкции, словно норовили ударить в лоб.

– Схема, которую вы нарисовали «Рэнд корпорейшн», фиксировала наличие двух центров власти. – Чекист спокойно взирал на площадь, как взирают с горы на осажденную крепость, которая должна пасть. – Первый, одряхлевший и усталый, олицетворенный Президентом СССР, Меченым, как его называют в народе. И Второй, агрессивный, набирающий силу, олицетворенный Президентом России, Истуканом. Распад Советского Союза, запрещение Компартии, свертывание коммунизма, как вы правильно рассудили, все это предполагало передачу полномочий от Первого ко Второму. Для этого нужно было встряхнуть ситуацию, создать на несколько дней конституционный хаос, породить краткосрочное безвластие и во время этой паузы передать власть от Первого ко Второму. – Чекист умолк, ожидая, пока Белосельцев усвоит высказанные мысли. Так умолкает человек, кинувший камень в глубокий колодец, ожидая услышать тихий удар о дно. – ГКЧП, созданный при участии Первого, чтобы устранить конкурента, Второго, стал нелегитимным, как только от него отрекся Первый. Дряблый и слабовольный, он решил это сделать, получив от Второго гарантию сохранения власти. Второй был готов дать эту ложную гарантию, убедившись, что не будет штурма Белого дома и его не арестуют. Эту стратегическую информацию в виде двух маленьких писем вы передали Второму и Первому. ГКЧП был отсечен от законно избранного Президента СССР, стал незаконным и попал в тюрьму. Второй, получив свободу рук, при отсутствии в Москве Первого, взял управление страной, замкнул на себя силовые структуры, и теперь, обладая полнотой власти в стране, произведет демонтаж СССР, уничтожение советской системы, свертывание коммунистического проекта, существовавшего семьдесят лет. Операция «Ливанский кедр», в ее технической части, была разработана в недрах КГБ, а вы, Виктор Андреевич, стали инструментом ее реализации…

Площадь радостно гудела, свистела. По хрупкой серебристой лестнице, по легчайшим черточкам взбирался человек. Освещенный прожекторами, цепкий, осторожный, он карабкался в небо, приближаясь к памятнику. Был на уровне его живота, там, где у живого Дзержинского под шинелью был затянут ремень, заправлена солдатская гимнастерка и болела язва желудка, заработанная во время ночных допросов. Человек взбирался на памятник, напоминая гравюру Доре, где лилипут по лестнице карабкается на спящего Гулливера. Белосельцев отрешенно подумал, что этот человек имеет имя, судьбу, которая сделала его в этот вечер вершителем истории, но он будет забыт, как и те, что разрушили Александрийский маяк.

– Почему, скажите, выбор пал на меня? – спросил Белосельцев с тем отрешенным любопытством, с которым, быть может, излетевшая из тела душа смотрит на мертвую плоть, столько лет служившую ей домом. – Почему я?

– Вы ближе всех подошли к истине. Действовали не слепо, а с уверенностью в том, что воплощается ваш замысел, устраняются угаданные вами угрозы. И лишь малая коррекция, крохотная, неизвестная вам деталь привели к обратным результатам. Никто другой не смог бы столь тонко обмануться. Внести в грубую, вульгарную схему утонченный интеллектуализм и жертвенную достоверность. – Чекист был холодно любезен и откровенен, как если бы Белосельцеву предстоял расстрел. – Однако есть и другая, более глубокая причина, отчего выбор пал на вас. Ваше досье, которое мы тщательно изучали, ваши психические и мировоззренческие характеристики показали нам, что вы незаменимы…