Марина Ли - Детский мир

И вслед за этим сразу послышался звук удара, после которого кто-то проворчал:

– Совсем там от рук отбился. Ты как с отцом разговариваешь?

С отцом. Если я и раньше не хотела верить Соратнику, то после этих слов он раз и навсегда перешёл для меня в категорию предателей.

– Я? – Соратник задохнулся от возмущения. – Я отбился от рук? Батя, да это Витька же дядин Колин…

– Молчать! – рявкнул кто-то третий, и «батя» пробор мотал:

– Что сразу молчать-то? Я не прав?

– Семейные проблемы обсудим потом. Тимка, сядь и не мельтеши.

Тимка, который Тимур Соратник, либо сел, либо успокоился каким-то другим способом. И теперь его голос хоть и клокотал от ярости, но от его звучания, по крайней мере, не закладывало уши.

– Почему нарушили договоренность? – спросил в соседней комнате мой бывший приятель у своего невидимого родственника. – Решили же, что раньше Новокопска не стоит соваться, там свидетелей больше.

– Потому, – ворчливо ответили Соратнику. – С тобой забыли посоветоваться, сопляк.

Послышался звук ещё одного удара, и тот, который «батя», искренне возмутился:

– Да за что?

– А нечего мужика сопляком называть.

Минута тишины была наполнена недовольным сопением после чего «не сопляк» уточнил:

– Я совершенно серьёзен.

– Я тоже был серьёзен, когда говорил о том, что кое-кому давно пора вернуться домой, – выпалил «батя». – Дед, только руки не распускай, ладно? Не предупреждал ли я? Ты сам учил, что отец всегда должен держать своё слово. Кроме того, Зверь мне обещал четверых, четверых я и взял.

Наверное, после того, как стало понятно, что в этом заговоре участвовал ещё и Зверь, я побледнела или вскрикнула. Или, может, ещё как-то привлекла внимание своих сокамерников, но Птица, которая уже и так смотрела на меня подозрительно, вдруг выдохнула и, ткнув пальцем в мою сторону, категоричным тоном выпалила:

– Ты понимаешь, о чём они говорят!

– Т-ш-ш! – зашипела я на неё, призывая к тишине, потому что прямо в этот момент «батя» произнёс:

– Мне нет дела до ваших планов. Девчонка ошивалась в Центре управления. Северный кордон – её работа, не иначе. Ты сам знаешь, нам сейчас новая война не нужна. А оставить мерзавку безнаказанной…

– Вы не воюете с детьми, – напомнил Соратник.

– Наше правило на предателей не распространяется, – сухо ответил «дед».

– Хорошо. Пусть, ничего не имею против, в принципе, – Соратник издал долгий протяжный звук и несмело спросил:

– А вторая девушка? На вторую у нас… планы.

Я зажала рот рукой.

– Что? – прошептала Птица.

– Они думают, что я виновата в падении северного кордона, – прошептала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

– Да? – проговорили одновременно Ватрушка – тот самый булочный одиночка – и Молчун, с которым мы познакомились, как только за Соратником закрылась дверь.

– Не может быть, – ахнула Птица.

Я отвлеклась от разговора за стеной, чтобы объяснить:

– Ты же помнишь, я с документацией в Центре управления работала, вот они и решили…

Я замолчала на полуслове, смущённая внезапной мыслью. Ладно, то, что у диких шпионы по всему Яхону – это уже не новость, но какое им дело до северного кордона? Как их коснётся падение этого пограничного пункта?

– Что? Что ещё? – нетерпеливо поторопила Птица.

– Ничего, – я раздосадованно махнула рукой. – Обсуждают, как поступят с тобой. Соратник говорит, что ты нужна сейчас Фамилии… Типа, ты тёмная лошадка и вообще… Мне сложно перевести это слово… Что-то промежуточное между бабочкой и цветком…

Молчун вдруг выпрямился и решительно ударил кулаком по раскрытой ладони:

– Бабочки, цветы… Бежать надо, вот что я вам скажу. Как только дверь откроют – схватить гадёныша, нож ему к горлу… И пусть выводит нас отсюда.

– А нож где возьмёшь? – спросила Птица.

– А вот он, – Молчун расплылся в улыбке и вытащил из воротника своей куртки короткое, но очень острое по виду шило.

– Нож – это хорошо, – Ватрушка кивнул. – Это даже очень-очень хорошо… Но куда бежать? Далеко ты по сугробам упрыгаешь?

– Угоним фоб, – немедленно предложила Птица. – Один у них точно есть, нас на нём привезли… В Транспортном корпусе на таком мобильные платформы осваивают. Я бы справилась.

После этих слов все трое посмотрели на меня, словно за мной было решающее слово.

– Мне не очень нравится эта идея, – призналась я.

Кроме того, квадратная монетка на чёрном шнурке греется под одеждой, о чём я не собираюсь вам сообщать. А интуиция вообще вопит, словно бешеный мозгоед, требуя сидеть на месте и не дёргаться.