Яков Шехтер - Вокруг себя был никто

Уже в глубокой старости Султан-Ваис основал особый суфийский орден Менкалинанан, дервиши, входящие в этот орден использовали тайные мистические приемы духовной практики

После смерти святого семь падишахов спорили, кому выпадет честь увезти его тело в свою страну. Хазрет Али повелел изготовить семь табутов – гробов и у каждого поставить часовых.

– В чьем табуте окажется вечером тело Ваиса, тот и увезет его с собой, – сказал Али.

Вечером оказалось, что тело Ваиса лежало во всех семи табутах, и падишахи развезли их в свои владения. Но настоящее тело Султан-Ваиса привезено только сюда, в эти места, хорезмским падишахом; в остальных табутах были копии…

После похорон вокруг могилы выстроили мазар, и на следующий же день после окончания строительства произошло чудо – из ног погребенного старца забил родник. Чистая вода образовала хауз – небольшой бассейн, и в нем уже много веков живут священные рыбы, в которых переселяются души умирающих праведников.

Вода хауза обладает волшебной силой, бесплодные беременеют, слепые прозревают, прокаженные покрываются новой кожей.

Султан-бобо – место силы, и обладает особым геополитическим статусом. Еще Екатерина Великая пыталась укрепиться здесь, рассчитывая таким образом обрести ключи к Евразии. Мирза, магистр ордена Менкалинанан, символический хранитель этих ключей – последний Мастер старой школы.

Абай замолк и внимательно посмотрел на меня.

–Танюша, ты понимаешь, к кому приехала? – мягко спросил он. – Встреча с Мирзой – не приятное приключение, а серьезный и опасный поступок. Твоя жизнь переменится после вашей встречи, ничто в ней уже не будет так, как было до сих пор. Подумай хорошенько, еще все можно изменить. Хочешь, я посажу тебя на нукусский автобус?

– Нет, – я отрицательно покачала головой.

– Ты сама решила, – ответил Абай, вытащил флейту и заиграл. Под звуки его мелодии я незаметно для себя заснула. Мой сон продолжался недолго, и был прерван рукой Абая. Он настойчиво тряс меня за плечо.

– Просыпайся. Смерть наша подходит.

Я взглянула в окно. По участку неспешно двигался мужчина лет пятидесяти, плотный, в длинном, сильно потертом халате, низко надвинутом на лоб черном колпаке, с тяжелой палкой в руках. За ним, старательно копируя его походку, шел юноша в брезентовой ветровке и с рюкзачком за плечами. Он показался мне знакомым, но я сразу перевела взгляд на мужчину.

– Запомни, – скороговоркой произнес Абай. – Мастер говорит мало, но каждое его движение, жест, поступок – учеба. Постарайся быть хорошей ученицей. И главное: вера должна быть простой, без хитростей. Как у Пушкина – «а я, беспечной веры полн». Потому он и спасся, таинственный певец, хотя умный кормщик и пловец погибли.

Мирза медленно подошел к домику, переступил порог, кряхтя, стащил обувь и ввалился в комнату. На меня он бросил косой взгляд и тут же заговорил с Абаем по-туркменски. Спустя минуту, в комнату вошел юноша и, к своему удивлению, я узнала в нем Толика. Он сделал вид, будто мы не знакомы, уселся напротив Мирзы и впился в него взглядом. Похоже, Толик медитировал, впитывая каждое движение, каждую интонацию учителя.

Мирза вдруг прервал разговор с Абаем и обратился ко мне. Разговаривал он на ломаном русском с сильным акцентом; для уха филолога это звучало дико, так могли выражаться продавцы урюка в кепках-аэродромах, но не духовные Мастера.

– Зачем приехал, девушк? Работать нужно, деньга зарабатывать. Есть у тебя деньга?

– Есть, – простодушно ответила я.

– Давай мине, – приказал Мирза и протянул руку. – В рука клади, все деньга клади.

Я достала из сумки кошелек и опустила в ладонь. Пальцы Мирзы были толстыми, кожа на ладонях желтого цвета и словно задубелая, кисти почти без волос. Обратный авиабилет, открытый на любое число, вместе с тридцатью рублями, я еще в Нукусе запрятала под подкладку сумки. На всякий случай. И не ошиблась.

Мирза открыл кошелек, пересчитал деньги и спросил.

–Почему мало? Ты бедный, да? Зачем далеко ездишь, зачем тратишь? Дома сиди, эконом делай.

– Я учительница, – сказала я, – сейчас каникулы, школа закрыта, работать негде, а зарплата у меня маленькая, как у всех учителей.

– Учительница, – Мирза покачал головой, и передал мой кошелек Абаю. – А тебя кто учит будет?

– Вот я к вам и приехала – учиться.

– За дровами ходи, – Мирза указал пальцем на Толика. – Ходи за водой, – на Абая.

Они быстро поднялись и вышли из комнаты, спустя минуту хлопнула наружная дверь.