Владимир Топилин - Тайна озера Кучум

В городе не ценят время. Там, в тайге, дорога каждая минута. Тут можно потянуться, поспать утром несколько лишних часов. Там — не проснёшься на заре — потеряешь день. В тайге надо заботиться о том, чтобы прокормить себя, надо промышлять: ловить рыбу, охотиться или ухаживать за хозяйством. Здесь же можно всё купить на рынке, в магазине. Там, не подготовившись к промыслу заранее — сети, ловушки, оружие — останешься без добычи, голодный. В городе не сделал дело сегодня — и ладно, будет день завтра. Почему так происходит, Уля пока не могла понять, но могла сказать одно, что люди, живущие в городе, и люди, живущие в тайге, — два разных, даже можно сказать противоположных сословия, которые смотрят на жизнь по-разному.

Уля не могла понять сути меланхолии, сплетен, коварства, наконец, к чему склонны люди из более высших слоев общества от нечего делать. Душа девушки соскучилась по всему тому, что её когда-то окружало, где она родилась, выросла и просто жила. Вот и вся суть болезни, лапами голодного шатуна навалившейся на трепетную, легко восприимчивую душу Ули. Здесь все ответы на вопросы: почему она стала задумчивой.

Кто знаком с тоской по родным местам, скажет: сам здесь, а душа там. Так и Уля, прожила в городе всего лишь полтора месяца и так болезненно перенесла разлуку с родными просторами.

Не спится ей ночью. Чуткие ушки ловят каждый звук: где пискнет пичуга, предупреждая, что идёт зверь. Поднимет Уля голову от подушки, в ушах звон. Не потому, что она ничего не слышит, а потому, что этих родных, естественных, лесных звуков нет. Вокруг толстые стены спальни, глухая тишина. Вспомнит, где находится, и разум покрывает черная пелена.

Днём в хорошую погоду в глазах появляется мутная рябь. Не потому, что Уля стала хуже видеть, а потому, что некуда и не на что смотреть. Самое большое расстояние, на что можно взглянуть, — угол соседнего квартала, а не синь далёких гольцов. Вокруг незнакомые лица людей да проезжающие повозки. А вблизи стол, стул, посуда, одежда. А где естественные цвета и краски жизни?

Чувствует Уля, как притупляется обоняние. Раньше ночью, в темноте, безошибочно различала деревья, запах зверя, соцветия трав и погоду. Теперь же от постоянного привкуса табака, краски, женских духов и пудры, застойного воздуха закрытых помещений она не может понять, из каких трав пчелиный мёд.

Вначале недопонимала: что такое? Потом удивлялась: почему? В конце испугалась и растерялась: зачем она здесь?

Как Уля завидовала матери, которая две недели назад уехала назад на прииск! Казалось, была бы возможность, улетела бы на крыльях вслед, бросила всё: красивую, сытую жизнь, благополучие и достаток, уверенное будущее. Счастье — оказаться там, в далёких горах, где пахнет прохладой каменных курумников, где тонкое чутьё ласкает терпкий запах лавикты-ягеля, а трепетный взор гуляет по острым краям гранитных рубцов матово-синих вершин. Хоть на день! Хоть на час!..

Но стонет душа. Теперь у неё ответственность перед любимым человеком, обязательство быть надежной половинкой до конца своих дней. Вместе навсегда. И ещё — ответственность перед будущим. Под сердцем Ули родилось маленькое существо. Будущий сын или дочь, неважно. Отец — Сергей. А он желает, чтобы они все вместе жили рядом, в городе.

Скоро, очень скоро они поедут далеко, на родину Сергея, в далёкий и незнакомый Санкт-Петербург. Где это? Уля не имеет представления. Одно понимает, что это тоже город, гораздо больший, чем этот, где она находится. И там нет тайги, нет животных, птиц. Сергей рассказывал, что там большие, каменные дома, мощёные улицы, разводные мосты. Много людей. А это значит — опять суета, толчея, безраздельная пустота и тоска по своей тайге. Зачем ей это? Девушка не понимает. Но уже назначено время выезда: начало сентября. Сначала на пароходе. Потом по железной дороге на быстром поезде. И замкнётся круг. И не будет ей назад дороги. Уля не представляет себе, как она будет там жить. Пелагия говорит: «Стерпится — слюбится». Но Уля и так любит Сергея, горячо, преданно. Однако не может сказать, что станет с её любовью там, рядом с ним, с будущей семьей, но вдали от горных просторов.

Практически всё время после выхода из тайги они жили в доме Вороховых: Уля, Сергей, Пелагия и Ченка. Несмотря на настойчивую просьбу Кости Фёдорова — гостить у него, сколько душа пожелает, — Уля всё же предпочла роскошным комнатам гостеприимного хозяина «простые номера» крёстного отца, Егора Ворохова. Всё-таки девушка встречалась с братьями на прииске гораздо чаще, чем с Константином, и чувствовала себя намного увереннее. Здесь не было высокопарных слов, светских манер в общении, как это было в доме Кости. Жены братьев, в том числе и Лиза, супруга Фили, были простыми женщинами из таёжных посёлков. Уля, Сергей, Пелагия и Ченка нисколько не тяготились их присутствием. А это много значило для представительниц тайги, которые чувствуют отношение к себе остро.