Оксана Аболина: Когда сгнил придорожный камень...

— Что это тебе вдруг приспичило?

— Черный гриб страха и злобы растет у людей в горле. Угорь добр и бесстрашен.

— М-м?

— У Угря в горле светлый фонтан. И Деус Брамос ходит с ним рядом.

Угорь поперхнулся лепешкой.

— Колоколец! Ты что, видишь его?!

— Дурак не во всем дурак, — меланхолично отвечал Колоколец. — Ты меня возьми с собой все-таки…

— Да неохота мне идти, — вздохнул Угорь. — С людьми еще связываться… Да и Брамос ваш — чудной. Попросился в Поместье, а сам исчез, только эти вот растут, — Угорь потянулся наружу и сорвал цветок. Не люблю я такие причуды. Иди-ка ты с ним дальше, раз так хочешь, а я вернусь к морю.

Он вылез из коряг сосны, в которых жил Колоколец, и вдруг увидел, что цветущие следы босых ног стали быстро удаляться в сторону Поместья.

— Деус Брамос! Деус Брамос! — запричитал Колоколец.

— Эй, Звезднокожий, погоди, пошутил я, — закричал Угорь и побежал вдогонку следам. — Мне за тебя Хмырь голову снимет!

Сзади мелодично зазвенели колокольчики. Угорь оглянулся — дурак спешил за ним, размахивая руками. А из следов Звезднокожего робко тянулись вверх голубые Небесные слезы.

К вечеру они пришли (но черная туча опередила их и уже поджидала там) в Крысиную Нору — селение, лежащее на пути к Поместью. Оборванные детишки, прыгая, проводили их на постоялый двор.

— Эй, Угорь, эй, Колоколец, почему у вас столько следов? У-лю-лю! — сообщали они селению новость, обрывая небесные слезы. — У Колокольца с Угрем по три ноги. Колоколец и Угорь пришли. Вместе. Смотрите, сколько цветов!

Любопытные выглядывали из-за оград домов.

— У меня нет денег на ночлег, — объяснил хозяину постоялого двора Крысе Угорь. Колоколец и следы стояли рядом. — Я отработаю, если хочешь.

— Ха-ха, — сказал Крыса. — Не слишком ли нагло, Угорь?

— Мне комнаты не надо. Дай только бочку с водой. А Колокольца и… моего друга, он тут рядом — на сеновал устрой. За дурака Деус прости. Ну и поесть немного не помешает. А я воды тебе нанесу. 50 ведер. Хорошо?

— Ха-ха, — повторил Крыса. — За троих — и ни гроша.

— Ты не понял, — спокойно объяснил Угорь. — Нам комнат не надо. Бочка и сеновал. И всё.

— Нанесешь воду, починишь крышу, вымоешь полы — тогда поговорим.

— Не много ли? — усомнился Угорь, — Ты, кажись, перегибаешь, друг.

— А заодно хлев уберешь. А нет — твое дело. Расскажу всем, что ты колдун и черта с собой водишь. И сорняки после него поли еще. Вон повылезли по всему двору.

— Тьфу ты! — плюнул с досадой Угорь и вдруг увидел, что следы Звезднокожего, стоявшие до того смирно и цветущие на песчаной дорожке двора небесными слезами, сдвинулись с места и направились к воротам.

— Эй, — куда ты! — закричал Угорь. — Погоди!

Но следы шли дальше и дальше и привели Угря с Колокольцем на берег Крысонориного пруда.

— Хорошая мысль, — похвалил Угорь Звезднокожего. — Здесь и заночуем, друзья. Только куда Колоколец денется?

— А я на бережку посплю, — радостно заверил дурак. Тут травка мягкая. Травка любит Колокольца. Травка хорошая.

— Ну и ладно. Только жаль, голодный ты остался, — сочувственно произнес Угорь.

— А Колоколец листики поест. У деревьев много листиков. Они добрые и не жалеют их для Колокольца.

— Ну, а я в пруду посплю. А ты, невидимка, — натянуто произнес Угорь, — Брамос ты или нет, ты как хочешь…

— Угорь, — позвал Колоколец.

— Да?

— А правду говорят, что ты в воде в рыбу превращаешься?

— Ха, а ты погляди-ка…

Угорь бросился в пруд и Колоколец увидел, как тело его съежилось, покрылось чешуей, руки превратились в плавники, ноги — в хвост. Сделав круг по воде, рыба вытянулась в длинный узкий черный шланг и стала угрем. Потом, не успел дурак глазом моргнуть, как пруд исчез под тушей огромного кита, который, отдуваясь, пыхтел на месте водоема.

Колоколец затаил дыхание. Кит, полежав немного, сердито посопев, вдруг исчез, а из глубины пруда на Колокольца посмотрело веселое лицо друга. Угорь хитро подмигнул: ну, как, мол? Дурак радостно запрыгал, хлопая в ладоши. Переливчатый звон колокольчиков пролетел по округе.

Ночь Звезднокожий с Угрем провели в пруду. В воде облик Звезднокожего проявился. О чем они говорили до рассвета? — дурак не знал. Он простоял на коленях на берегу всю нось и в немом восхищении смотрел на светящуюся воду.

— Деус, сделай, чтобы всем было хорошо в этом мире, — безмолвно просил дурак. Стесняясь, неловко протягивал к пруду руки и обитатели Крысиной Норы до утра слышали как со стороны Чертова Логова, как они прозвали пруд, доносится изредка: дзин… дзин…