Лоренс Даррел - QUINX, или Рассказ Потрошителя

Блэнфорд повертел в руках покупки.

— Но когда я вас утопил в своем романе, то нарочно напустил тумана. Вашу лошадь вместе с вами выбросило на берег в Арле. Однако полицейские выяснили, что отпечатки зубов вашего обмытого рекой трупа не совпадают с записями в карте у вашего лондонского дантиста. Вот вам и тайна!

Однако справедливости ради следует сказать, что Блэнфорд напился, потому что искал ложного утешения в алкоголе: он чувствовал себя брошенным и одиноким из-за отступничества (если это слово подходит) Констанс, из-за ее увлечения Сильвией. Что же до планов будущей жизни? trois … [71] Втроем (фр.) . то это было весьма проблематично.

Второй визит в Ту-Герц был мучительным, — признался он Сатклиффу. Большой росистый сад со сладкими, крепкими, как зад монахини, яблоками. По иронии судьбы, я приехал с первой кукушкой — и мне показалось, весна пришла в Авиньон только затем, чтобы объявить меня кем-то вроде обманутого мужа. [72] Игра слов. Cuckoo — кукушка и cuckoldry — положение обманутого мужа (англ.) .

С трудом, но Констанс все же удалось усадить приятелей в машину. Сатклифф ворчал, что от его подмышек несет riquiqui. Тем не менее, оба еще не утратили способности хоть что-то соображать и вели себя послушно.

В эти первые дни несколько натужного веселья Констанс поняла, что Блэнфорда страшно пугала перспектива переезда и всего, с ним связанного. Он начал довольно сильно пить, и, естественно, его раб и двойник делал то же самое — отчего оба были отличной компанией для Тоби и настоящим испытанием для лорда Галена, у которого чувство юмора оказалось не беспредельным.

Однако, как ни парадоксально, алкоголь благотворно влиял на талант Блэнфорда, и рабочий блокнот вновь начал заполняться тем, что Сатклифф называл «наперстками» или случайными мыслями, а Блэнфорд — «ниточками». Он писал: «Жемчужины могут существовать и без нитки, но роман — это артефакт и ему требуется нитка, на которую нанизываются не столько жемчужины, сколько читатели! Неправда, что все великие темы уже исчерпаны. У каждой эпохи свои ракурсы этих тем. Мы больше всего озабочены, например, тем, что думали женщины, которые присутствовали при распятии Иисуса Христа? Считается, что жена Будды была и первой его посвященной, подобно дочери Пифагора в его школе, похожей на секту. Такие были времена! Или, чтобы сменить предмет обсуждения: что сталось с одним из спартанцев, который пережил Фермопилы? Его бросили на месте битвы, посчитав мертвым, а когда враги уже ушли, он очнулся. Ему была невыносима мысль, что его возненавидят, так как он остался в живых, что его заподозрят в бегстве. И от отчаянья он убил себя. А как вам Дон Жуан, запуганный женщинами? Или еще тема: Робинзон Крузо, увиденный глазами Пятницы? Жизнь Иисуса по Фрейду и наоборот?»

— А любовь? — вмешался Сатклифф. — Что вы скажете о любви?

Пребывавший в новом для себя настроении печали и вынесший безоговорочный вердикт о виновности, Блэнфорд ответил:

— Это величайшее из человеческих заблуждений. Любовь не стоит поцелуев, на которых запечатлена! Зачем метать бисер перед свиньями?

— Я размышляю над любовной историей идеальной пары. Ее зовут Розальба, и она разовьет в себе способность к прозрениям, если эта способность в ней заложена. Он — я еще не придумал ему имя, но это настоящий подарок смерти в виде нацеленного на любовь, шумного-и-визгливого мужчины. Тем не менее, их брак само совершенство. Каждое утро он рассказывает ей что-то такое, чего она не знает. Каждый вечер он кладет ей в руку нечто большое и теплое, отчего она становится мечтательно задумчивой. Они почти мертвые от своего согласия. Она наполнила его сердце великолепной слепотой.

— Это не современно, — возразил Блэнфорд. — Новый благоразумный облик литературы совсем другой. Каждый народ представляет собой часть людского сообщества и сам состоит из более мелких сообществ, больших и малых — в зависимости от обстоятельств. Все события по сути одинаковы, разве что на них смотрят с разных точек зрения. Приходится работать с палимпсестом, [73] Палимпсест — рукопись, написанная на писчем материале поверх смытого или соскобленного прежнего текста. аккуратно совмещая предыдущие характеристики явлений с нынешними. (Боже мой! Какая же это скука, но высокосортная и достойная наград! Тем не менее, avec cela j'ai fait топ miel! [74] Из этого я делаю мед (фр.) .