Леонид Головня - Вкус «лимона»

Старик напомнил сам:

– Мистер Эсмеральдов, когда же спутник запустят? Мы ждем.

Коля вспомнил:

– Матвей!

Матвей замахал кому-то на дальней лавочке и заорал, вспугнув с перил чайку:

– Илья! Иди сюда! Смотри, кого я встретил!

Две фигуры ожили, поднялись и пошли на зов. Коля оглянулся, увидел вдали удаляющуюся женскую фигуру и крикнул первое пришедшее в голову имя:

– Лана!

Крикнул негромко, чтобы женщина не оглянулась.

– Извини, Матвей, у меня важное свидание, – сообщил он и заспешил прочь.

– Мистер Эсмеральдов, мистер Эсмеральдов! Куда же вы? – вопрошал вслед Матвей. – Как позвонить Гиви?

Коля настиг незнакомую женщину, больше ее не окликая. Походить по берегу, подумать не получилось. «Обслуженное» население напоминало о себе. Он спустился по лесенке и пошел к автомобилю.

Дома Коля застал шум и пение – за стеной слышались голоса. Он отсчитал деньги за аренду и пошел к хозяевам. Зал был заполнен говорливым народом. К Коле повернулся десяток черноглазых мужских, женских и детских голов. На бордовой кошме, расстеленной поверх ковра, стояли бутыли с вином, вазы с виноградом и мандаринами, блюда с яствами.

– Николай! – обратился к нему хозяин. – Заходи, раздели наш праздник.

– Что вы празднуете? – спросил Коля, присаживаясь на кошму.

– Сына в оркестр приняли.

– Поздравляю! – Коля протянул руку молодому человеку в черном костюме с бабочкой.

Им протянули кружки темного вина. Собравшиеся одновременно загалдели тостом, объединившись в единый распевный панегирик. В незнакомом языке Коля разобрал слово «фелис!» и кричал «фелис!» в унисон с общим хором. Именинника заставили играть. Он отнекивался, но сдался, взял скрипку и затянул на ней жалостливую песню. Коля выпил вина. Оно разлилось по телу теплом и притупило тревогу.

– Скажи, Сесиль, ты погадать можешь? – спросил он хозяйку.

– Покажи руку.

Коля протянул свою длань. Цыганка смотрела и молчала.

– И что? – спросил Коля с нетерпением.

– Путаная у тебя жизнь.

– В чем путаная, расскажи.

– Заноза у тебя в сердце невынимаемая. Давай к бабуле Геде подкатимся, пока у ней настроение праздничное. Она тебе точно расскажет. Я переведу.

Седовласая Геда отвлекла восхищенные глаза от внука и взглянула на Колю. Тот подобострастно улыбался. Глаза старухи сосредоточились на протянутой к ней ладони. Геда что-то тихо произнесла, после чего Сесиль поднялась и куда-то ушла. Старуха молча изучала Колину руку. Сесиль вернулась со свечой и колодой карт. Геда что-то промолвила.

– Волос оторви с головы один, – сказала Сесиль.

Геда подпалила волос на свече и внимательно смотрела, как он скручивался и таял в огне. Затем она разложила на ковре карты, переместила их, отложила какие-то в сторону, открыла новые, уложила рядом и медленно заговорила.

– На пороге у тебя роковая женщина, – перевела Сесиль. – От нее пришел знак, который постоянно с тобой.

– Какой знак?

– Знак пересечения ваших судеб. Какой, точно тебе сказать не может. Попробует увидеть детали.

Старуха закрыла глаза, протянула руки к Колиному лицу, зашевелила сухими пальцами. Молчала, молчала и наконец произнесла слово.

– Она видит вишневый цвет. Что у тебя есть вишневого цвета? – спросила Сесиль.

Коля напряг захмелевшую память. Ничего вишневого не вспоминалось.

Геда произнесла другое слово.

– Золото, – шепотом перевела Сесиль.

– Золота у меня точно нет, – также шепотом ответил Коля. – Не увлекаюсь.

– Думай, Николай! Геда не ошибается. Не обязательно золото. Что-то у тебя есть золотого цвета?

Тут Колю пробило.

– Как она смогла увидеть?! – шепотом воскликнул он. – Это – там, в офисе.

Он вспомнил японскую куклу. Темно-вишневый жакетик поверх золоченого платья. Кукла постоянно болталась на лампе перед глазами.

– Геде не важно, где находится знак, – сказала Сесиль. – Знак подан именно тебе, если Геда его видит.

Старуха что-то спросила.

– Она спрашивает, как выглядит предмет, который ты вспомнил, – перевела Сесиль.

– Игрушка. Японка на веревочке.

На лице Геды выразилось удовлетворение.

– Вот видишь, – сказала Сесиль.

Перед глазами Коли возникла Лана, случайно занесшая безделушку в Колину жизнь. Растерянная и подавленная. Вспомнился Макс, смотрящий на нее влюбленными глазами. Коля вздохнул, стараясь освободиться от воспоминаний.

– Роковая женщина прошла мимо, – грустно прошептал он. – Роковой она стала для другого.