Сара Аллен - Первые заморозки

В тот же вечер Расселл привел Лорелею к себе в трейлер. Она с улыбкой продемонстрировала ему тот самый фотоаппарат, который украла у бармена. Все три недели, пока их цирк стоял в городе, Лорелея прожила у него; ее тихая малышка-дочка спала в уголке. Нередко Расселл вообще забывал о ее присутствии. Им с Лорелеей было весело. Она оказалась продувной бестией, а ловкость ее рук произвела впечатление даже на него. Вдобавок она была красива и обольстительна. Она принадлежала к той неприкаянной породе людей, так и не нашедших своего места в жизни, изгоев общества, которых бродячие цирки притягивали как магнитом. Она вполне могла бы остаться в труппе и отлично вписалась бы. Но Расселл знал, что она не останется. Тогда она была еще слишком молода, чтобы понять: невозможно убежать от своих демонов.

В тот день, когда их цирк снялся с лагеря и снова пустился в путь, Лорелея исчезла вместе со своей тихой дочуркой. Она стащила у Расселла несколько сот долларов, зато оставила ему фотоаппарат.

В определенном смысле она ничем не отличалась от множества других женщин, которых он подцеплял в каждом городе, чтобы было с кем провести время. Но при этом она была совершенно особенной.

Он хорошо помнил, как однажды ночью, когда они пили в его трейлере, она рассказала ему историю о своей странноватой семейке, оставшейся в Северной Каролине, о яблоне на заднем дворе и о видении, которое случилось у нее, когда она съела яблоко. Он помнил, как она протянула руку и взяла яблоко, которое лежало у него на маленьком складном столике. Едва она коснулась его, как по его румяному боку на глазах зазмеились прожилки белой изморози, которая в конце концов покрыла весь плод. Тогда Лорелея со смехом запустила обледеневшим яблоком в него.

— Попробуй кусочек. Что, страшно?

Он хорошо помнил, как подумал тогда: «Все мои выдумки ничто по сравнению с ее реальностью».

На следующее утро они проснулись, мучимые похмельем, и она больше ни словом не обмолвилась о вчерашнем. Иногда Расселл гадал, не привиделось ли ему все это во сне.

За дверью послышались голоса и шум выволакиваемых в коридор чемоданов. Семейная пара из соседнего номера собиралась спускаться вниз сдавать ключи.

Расселл спрятал фотографию, затем взял свой собственный чемодан и обвел комнату взглядом, проверяя, не оставил ли чего-нибудь.

Ему подумалось об Энн Эйнсли. Он в самом деле надеялся, что она будет вспоминать его по-доброму. Почему-то вдруг это стало для него очень важно. В кои-то веки за всю свою жизнь он, быть может, оставит по себе добрую память: несколько разговоров и истории, которые она будет вспоминать с улыбкой. Осень, когда их гостиницу удостоил визитом Великий Бандити.

Он вытащил афишку, которую она вернула ему, и положил на кровать.

А потом Великий Бандити сделал то, что умел делать лучше всего.

Он исчез.

В пятницу утром перед классным часом Бэй отправилась в канцелярию в главный корпус — занести записку от мамы, подтверждающую, что та в курсе вчерашнего отсутствия дочери в школе, чтобы Бэй не поставили прогул. Ходить в канцелярию не любил никто, потому что там пахло немытыми ногами, а секретарша, мисс Скатт, была неприветлива и слишком густо замазывала синяки под глазами белым консилером. А смельчаков, у которых хватило бы мужества сообщить ей, что выглядит это неестественно, не находилось.

На выходе из канцелярии знакомый голос окликнул ее:

— Привет, Бэй!

Она оглянулась и увидела у открытого шкафчика в коридоре Фина; у его ног на полу стоял рюкзак. Бэй подошла к нему. Она и не знала, что его шкафчик на этом этаже. С другой стороны, практически никто в школе не знал, где находятся их собственные шкафчики, поэтому все и ходили с неподъемными рюкзаками. В каждом здании шкафчики с левой стороны коридора были выкрашены в красный цвет, а с правой — в черный; это были цвета их школы. Однако с годами красные шкафчики выцвели и стали немужественного розового цвета, поэтому никто из мальчиков не хотел ими пользоваться. Они менялись с девочками, которые, наоборот, не любили черные шкафчики, и в конечном счете никто уже толком не помнил, где чей шкафчик.

— Привет, Фин, — поздоровалась она, радуясь возможности пообщаться с ним вне привычного контекста.

В школе они практически не виделись. Расписания у них не совпадали, и даже обедать в столовую они ходили на разных переменах.

— Ты всю неделю не появлялась на остановке, — сказал он, закрывая шкафчик; он был розовый, потому что Фин по понятным причинам не смог найти никого, с кем можно было бы поменяться. — Что происходит? Ходят какие-то совершенно бредовые слухи о том, что вас с Джошем в среду застукали в сквере.