Сергей Кузнечихин - Блюститель [рассказы, повесть]

— Кто он? — Михаил указал на мальчишку.

— Нет, я за Славку, — испугался румяный. — Технические лезут.

— Какие «технические»?

— С Технической улицы.

— Мы галку поймали, а они отняли ее.

— А зачем отдали?

— Они дерутся.

— Так нужно не ябедничать, а сдачи дать. Галка-то у них?

— Она улетела. — Славка не выдержал и заплакал.

— Ну ладно, пошли домой. Новую поймаем.

— Что с ним? — испугалась Нина.

— Да галку у них отняли сначала, а потом она улетела. Как же вы дрались, если ни одного синяка нет?

— А мы не дрались, это они хотели драться, а потом галку отняли.

— Это же хорошо, что галка улетела. Пусть себе на воле живет, — неуверенно сказала Нина.

— Ну вот, тоже мне мужики, называется, вас припугнули, и вы в слезы. А вместо того, чтобы сдачи дать, ябедничать побежали.

Славка заплакал снова. Михаил увидел, что Нина незаметно кивает ему головой на коридор, и вышел за ней.

— Не надо, Мишенька, с ним так. Ты как-нибудь по-другому. Он так обрадовался, что у него защитник появился. Мне он никогда ни на кого не жаловался. Он хороший, нежный такой.

— Дурочка ты, я же совсем о другом. Я ему добра хочу. Славка!

Мальчишка продолжал тереть глаза.

— Мать, стели одеяло на пол.

— Зачем?

— Стели, говорят.

На него как нашло. Он не знал, куда девать энергию. Стащил покрывало с кровати. Долго путался в пододеяльнике, то и дело оглядываясь на ничего не понимающих сына с матерью. Потом, когда «ковер» был готов, снял рубашку и, напрягая мускулы, встал в стойку.

— А ну подходи по очереди.

Славка засмеялся.

— Давай, давай, только ботинки сними. Я из тебя сделаю настоящего мужчину, чтобы вся Техническая улица перед тобой дрожала.

Славка разулся и ступил на одеяло. Михаил знал приемов пять и начал с простейшего. Поставил мальчишку на середину, чтобы тому было куда падать, и медленно пошел на него. Побледневший от волнения Славка с интересом ждал, заглядывая ему в лицо. Нина, скрестив руки на груди, стояла в дверях.

— Допустим, что я — это ты, а ты — это хулиган с Технической, теперь внимательно смотри, что нужно делать. Да ты не в лицо мне смотри, а на руки и ноги. Я подхожу к тебе. Наступаю на ногу… и толкаю в плечо, а можно и в подбородок.

Славка упал, но вскочил бодро.

— Не ушибся?

— Нет.

— Ну смотри еще раз. Приготовься, — Михаил повторил все движения сначала. — А теперь давай наоборот. Я буду хулиган, а ты будешь Славкой Козловым. Начали. Ну что же ты, нападай. Смелее.

Славка пошел, глядя на ноги. Михаил сделал страшное лицо.

— Ты не под ноги смотри, а в глаза. В глаза и смелее, пусть другие боятся. Наступай на ногу. Наступил. И резче… — он упал на одеяло и, зацепив Славкину ногу ступней, легонько нажал ему на колено другой ногой. — И ты упал, вот видишь! Это на будущее, чтобы знал. А теперь давай повторим. У тебя здорово получается.

— Поддался ты, я знаю.

— Зачем «поддался». Все чисто сработано. Ты только бей сильнее.

— Ты большой, у тебя и силы много.

— И ты такой будешь. Были бы кости, а мясо нарастет. Главное, нужно упорно тренироваться, а еще главнее — быть смелым. Понял?

— Понял.

— А что ты, сынок, понял? — спросила Нина.

— Кто будет смелым, у того мясо нарастет.

— Молодец, — засмеялся «тренер». — Ну давай, повторим пройденный материал и пойдем ужинать.

Все шло хорошо, только по утрам было неудобно отправлять Нину на работу, а самому оставаться за домохозяйку. Он добровольно взял на себя приготовление обеда в рабочие дни, не находя в этом ничего зазорного. Но не все же время крутиться у плиты — пора было подумать и о подходящем месте, поискать, поспрашивать, от хорошего механика никто не откажется.

Но Михаил все тянул, откладывал, оправдывая себя тем, что работой в артели заслужил право немного посачковать. После всех неприятностей, избитый и оскорбленный, он наконец дополз до тихого домашнего рая, и жалко было с ним расставаться. Нервишки все еще пошаливали, а «собачья» должность механика спокойной жизни не сулила.

Нина первая заговорила о работе. Она долго мялась, не зная, как подступиться и с чего начать, но Михаил сразу заметил ее нерешительность. Слишком часто она стала острить по поводу его хозяйственных забот. Прибежит с работы и скорее спрашивать, что он для нее сварил, то нянькой назовет, то кормилицей. Он понимал, куда гнет Нина, и, пока она собиралась начать разговор, в нем зрели и перезревали свои возражения.

Дождавшись, когда уснет Славка, Нина начала издалека, делая вид, что говорит просто так, вроде того что нужно о чем-то разговаривать, вот она и спрашивает, даже не спрашивает, а рассказывает сама: