Сергей Кузнечихин - Блюститель [рассказы, повесть]

Руслан позвонил, посочувствовал, спросил, не собираюсь ли завязывать.

Я не собирался. Смешно вспомнить — жим отменили, а я продолжал его тренировать. Не от случая к случаю, а регулярно и небезуспешно. Килограммы прибавлялись. Мои достижения не вносились ни в какие протоколы, но они же росли. Я подобрался к областному рекорду. К рекорду, который, благодаря новым правилам, сделался вечным, который никто не сможет побить. А я взял и побил, установил свой, пусть нелегальный, зато на семь с половиной килограммов выше. Руслан узнал и глаза вытаращил — какой резон, кому интересен штурм замороженного рекорда? Как ему объяснить? Умникам ничего не втолкуешь, потому что они заранее правы, а главного не понимают. Это боксер должен побеждать другого боксера, а у штангиста соперник — штанга, значит, и победа для него — не высокое место в соревнованиях, а лишний килограмм над головой.

Рекорд я побил, а для спортивного начальства по-прежнему оставался всего лишь кандидатом в мастера. Начались намеки, что пора бы получить официальный документ, а то и с тренерской работы могут попросить — мало того, что нет образования, так и звания пока нет. Я соглашался, обещал, а выступал все хуже и хуже. Выигрывал только там, где был на голову выше других, а стоило попасть на приличные соревнования, оказаться среди равных, и начинались срывы.

Связи с Русланом я не поддерживал. Случайные встречи в городе были редкими. Он выбился в профсоюзное начальство, жаловался на постоянную занятость, но дорогу в спортзалы не забывал. Любил потолкаться в раздевалках, повспоминать о молодых годках. И обязательно почитать мне мораль. Вся его наука сводилась к одному: что я дурак и поломал свою жизнь. Ведь и он красиво начинал, стал чемпионом по штанге и по шесту, однако у него голова не закружилась. Он трезво смотрел на себя, знал, что олимпийские игры ему не выиграть, а коли так, то и надрываться незачем. Спорт — для здоровья, а не здоровье для спорта. И верх глупости тратить на него всю жизнь. Мужчина должен заниматься серьезным делом. Когда взрослый человек говорит, что в юности, между гулянками, стал чемпионом, это в духе настоящего мужчины, это его украшает. А если тридцатилетний мужик тратит всю энергию, чтобы стать чемпионом области или побить никому ненужный рекорд, это уже вырождение.

Интересно было бы, если и я в таком же духе заговорил бы о его заботах? Может, они мне тоже кажутся верхом глупости? Жаль — спорщик из меня слабенький. Но и оправдываться перед ним я не думал. Какой смысл, если меня и впрямь ничего не интересует, кроме спорта. Ну выучился бы на технолога? Все равно путным спецом из-под палки не станешь. А в спорте мне нравится, и с ребятами в охотку занимаюсь, на часы не смотрю. Лишь бы не мешали. А для этого надо было поскорее заработать документик, зажать волю в кулак и не на тренировке показать, на что способен.

Только рассуждать всегда проще, чем делать, а мечтать и того легче.

Задолбали советами. Хорошо еще тренер с понятием был. Договорился, чтобы мне разрешили выступать в личном зачете на первенстве «Трудовых резервов», и судей пригласил соответствующей квалификации, с авторитетом и правами. Для него проще было устроить это в «Буревестнике», но он понимал, что при Колокольникове я могу занервничать. Создал все условия. Я выступал один, без команды, и в случае срыва никого не подводил. И соперников у меня не было, я не обязан был занимать призовые места и зарабатывать медали. Спор в чистом виде: я и железо — один на один, как на тренировке.

Все продумал и в зале появился перед концом взвешивания, чтобы не распалять себя лишними переживаниями. За весом я следил строго и процедуру проскочил без неожиданностей, но, когда обувался, порвал на штангетках шнурок и сразу вспомнил о Руслане. В свое время он вручил мне связку черных шнурков — на, мол, если не можешь следить за ногами. А что я мог с ними сделать, чем я их только не лечил, все равно потели, ничего не помогало. Он же знал об этом, а подначивал.

Но в зале его не было. Настроение поднялось. И все подходы оказались удачными. В третьем я даже рискнул, заказал лишних пять килограммов, свой предельный вес, я его на тренировках-то редко брал, а тут — легко, четко. Пусть и не видел себя со стороны, но чувствовал, что получилось красиво. Отработав рывок с таким запасом, я и в толчке мог позволить не задирать заявочный вес, набрать норму без риска. Но стыдно было мелочиться. Хотелось и толкнуть на пределе, чтобы не карабкаться на четвереньках, а войти, не сгибаясь, как в свой дом.