Александр Проханов - Выбор оружия

В дверь постучали. Накинув халат, он пошел открывать. На пороге, мокрый, стоял Соломао:

– Где Чико? Мне сказали, что он из кинотеатра поехал тебя провожать.

– Чико убит… Они казнили его…

– Ужасно!.. Это ошибка!.. Операция южноафриканской разведки!.. Маквиллен выиграл!..

Белосельцев тупо смотрел на ключ с медной медалью, на которой был отлит португальский фрегат с готической надписью «Полана».

Утром он увидел Маквиллена за белым столиком на зеленом газоне читающим в ожидании кофе газету. Пошел к нему, огибая официантов, наливавших посетителям кофе из больших хромированных кофейников. По мере того как приближался, хотелось вытянуть руку, приставить к его лбу пистолет и, видя, как округлятся в ужасе водянистые голубые глаза, нажать на спуск, чтобы вспыхнула во лбу звезда и красная жижа испачкала белые стулья.

– Доброе утро, Виктор!.. У вас такой вид, словно вы хотите выстрелить в меня из пистолета!.. – Маквиллен отложил газету, радостно смотрел на Белосельцева, чисто выбритый, блещущий здоровьем, излучающий энергию оптимизма.

– Прекрасно выглядите, Ричард!.. Хорошо идут дела?.. Вчера безуспешно пытался уловить вас за завтраком и за ужином.

– Дела великолепны!.. Целый день занимался контрактами. Сначала в министерстве, а потом мне устроили ужин в правительственной резиденции. Стану поставлять в Бейру оборудование для насосных станций. Большая нефть Бейры сулит большие прибыли.

– Тогда попросите своих друзей в Претории, чтобы перестали посылать подрывников на нефтепровод. Сорвут вам контракты.

– Напротив. Если бы я был главой департамента безопасности, я бы посылал диверсантов в еще большем количесте. Чем больше подрывов, тем больше новых заказов.

– Это цинизм, Ричард.

– Цинизм лучше, чем ханжество. На войне и в бизнесе правила жестоки и откровенны. Это в церкви пастор молится, а сам исподволь поглядывает на ножки молодой прихожанки.

– Давно не видел молодых прихожанок.

– Белых или черных? – усмехнулся Маквиллен.

– На мой церковный приход апартеид не распространяется. – Белосельцев уселся, кивнув официанту. И ему вдруг показалось, что Маквиллен знает о ночном посещении Марии. Знает о вчерашнем убийстве Чико. Видит следы бессонницы на его утомленном лице. Наслаждается своим превосходством.

И теперь, из положения проигравшего, неутомимо, как паучок, у которого ветер разорвал паутину, Белосельцев стал плести ее заново, накидывая на Маквиллена невидимые, невесомые петли.

– Вчера днем я был на океане, дремал под соснами. И думал почему-то о вас, Ричард. Как вы в молодости со своей юной Софи путешествовали по Мозамбику, наслаждаясь его горячими песками и зелеными водами.

– Воистину наслаждался, потому что это был рай. – Маквиллен был рад этой возможности вернуться в драгоценное прошлое. Поделиться им с неравнодушным слушателем, каким был для него Белосельцев. – Мы собирались пожениться и хотели купить кусочек земли на берегу океана, чтобы там начать нашу жизнь, насадить наш райский сад. Мы исследовали все океанское побережье, где пешком, с посохом, с сачком, и тогда я собрал свою первую коллекцию бабочек Мозамбика. Но больше всего, – Маквиллен мечтательно закрыл голубые глаза, – больше всего мне запомнились полеты на маленьком самолете над самым прибоем, над кромкой океана и берега, над зелеными и золотыми волнами воды и песка. Самолетик вылетал из Аквилона, что недалеко от Ресано-Гарсиа, летел вдоль берега и садился на крохотном грунтовом аэродроме, в дюнах, у самого берега Лимпопо, там, где река впадает в океан. Дюны пели во время вечернего ветра, как эолова арфа. Пресная вода Лимпопо вливалась в рассол океана, и в месте их слияния возникало стеклянное свечение, будто в океане плавали стеклянные вазы. Мы покидали маленький самолет и садились на крохотный кораблик, который вез нас вверх по Лимпопо до городка Шай-Шай. По дороге слушали музыку, пили холодное вино, смотрели, как в прибрежных африканских деревнях идет праздник, горят костры и гремят тамтамы.

– Все это можно повторить? – Белосельцев удивлялся тому, как быстро и безошибочно он тронул в сентиментальной душе Маквиллена верную клавишу. – Мы можем с вами повторить это чудесное путешествие?

– Едва ли. – Маквиллен печально махнул рукой. – Там война, разорение. Аэродром, должно быть, засыпан песками. Кораблик, украшенный разноцветными огоньками, затонул. В деревнях эпидемии. Крестьяне смотрят трахомными глазами, не приедет ли белый доктор с лекарствами.