Даниэль Орлов - Долгая нота (От Острова и к Острову)

Потом защита диплома, поступление в аспирантуру. Защита Ольги. Его защита. Два летних месяца, проведённых на Острове у матери. Первый и единственный долгий совместный отпуск, позволивший вдруг, после четырёх лет совместной жизни, почувствовать себя семьёй. И это ощущение семьи, сошедшее как благодать, отгородило их от остального мира, словно сосредоточив на некой программе, в которой был дом и рождение детей. Возможно, они просто взрослели. Случайных приятелей становилось все меньше, пока те вовсе не перестали появляться в их жизни. Друзья разъехались по городам и странам. Оставшиеся в Москве завели свои семьи, воспитывали детей, работали и собирались вместе лишь на днях рождения, да и то не всегда. Нонконформизм юношества уступил место быту, ощущению понятности и привычности единожды избранного пути. Валентин много работал, оставаясь на кафедре допоздна. Летом ездил в экспедиции, зимой на семинары, писал докторскую. Ольга работала на кафедре у Эскина, читала лекции, делала переводы для журналов. И им всегда было хорошо. Совсем не так, как вначале, но всё равно хорошо. Рождение Варвары лишь добавило смысла их настоящему. Казалось, что они действительно счастливы.

Как невовремя, не к месту появилась Маринка с её взрослением, гиперсексуальностью, с её страстью, с истеричной влюблённостью, грозившей проблемами. Маринка с её играми, звонками, письмами. Маринка с её худыми тонкими лопатками, которые он так полюбил целовать. Маринка с влажной прядкой рыжих волос, прилипшей ко лбу, и капельками пота на верхней губе, когда она лежала голая на простыне после того, как всё случалось. Лежала, вытянувшись, выгнувшись долгой запятой, обещающей сладкие причастия к своим тайнам. И Валентин, даже если бы и захотел, не смог бы найти в себе силы отказаться от рухнувшего на него искушения.

Зря мы вина купили. Надо было пивом ограничиться. А тут разморило. Ну, куда идти? Лежу в лодке, в такт мыслям волны, в так волнам тошнота. Свитер свернул, под голову сунул. Солнце жарит, — нос точно обгорит. Лёха брюки закатал, по воде бродит, высматривает что-то. Не то камушек красивый, не то стеклышко. Молчаливый. На него такая задумчивость редко нападает. Его, как правило, не угомонить, ему не спротивиться. Это что с ветром в тополе спорить. Всё равно пока дует, листва шумит. А тут молчаливый.

Ему в армии за болтовню вечно доставалось по-первости. Ещё в Иолотане, в учебке. Сержант взвод построит, орёт, глазами вертит, а Леха во второй шеренге обязательно ляпнет что-то.

— Паратаенко!

— Я!

— Выйти из строя!

— Есть!

Ладонью мне по плечу. Я в сторону. Он два шага отбухал, развернулся. Замер по стойке смирно. Сержант перед ним встал, на каблуках качнулся и в грудак ему со всей дури. А он уже готов к этому — мышцы напряг. Боксом на первом курсе занимался. Привычен. Сержант хоть и здоров, а пробить в солнечное сплетение не получается. Не сгибается Лёха. Он ему ещё, а Лёха стоит.

— Вернуться в строй!

— Есть!

Поворачивается. А тут и пендель сапогом со всей мочи. Но зла на сержанта не держали. Сука он, конечно, но не по злобе, а по должности. Когда в часть отправляли, зазвал нас с Лёхой в каптёрку, коньячный напиток «Стругураш» по кружкам разлил. Жуткое пойло, мы его «Кандагар» называли. С ног только так валил.

— Чтобы вы, суки-чижары, живыми вернулись! Жопу не подставлять, шакалам не верить. Давай, бухарики! Студентозы грёбаные.

Хороший парень. Потом с ним из части переписывались. Когда я в госпиталь попал, он даже приезжал. Уже по гражданке одет, в кроссовках белых. Модный такой. Блок кишеневского Marlboro мне привёз, вина домашнего. Молдаванин.

А шакалы — это, значит, офицеры. И хрен разберёшь, откуда слово такое взялось. Лейтёх, что с нами служили, словом таким и называть не хотелось. Нормальные ребята. Они в часть за полгода до нас попали. Старше, дай бог, года на три. Даже замполит и тот нормальный. Из Риги парень. Там же и политучилище закончил. На гитаре блюзы играл. Битлов наизусть знал. Нормальные пацаны. Не шакалы. А замполита потом убило. Это уже осенью, в ноябре, в том самом конвое. Как раз год отслужили. Вру. Приказ раньше был. Неделю со звёздами на жопе проходили. Ну и что? Нормально. Положено так. А это через пару месяцев случилось, уже совсем холода начались. Ноябрь. Палатки углём отапливали. Чижи, по неумелости, пыли угольной натащат, в печку засыпают. Взвесь в воздухе, чихаешь. Кулаками научишь, если с первого раза не поймут. Это нормально. С кулаком лучше запоминается.