Кармак Багисбаев - Последняя Вера. Книга верующего атеиста

Как видишь, Господи, и к Закону Свободы Выбора мы, люди, относимся как к Твоей благодати. Скажу более, Господи. Все наши людские страхи-фобии тоже связаны с этими Законами. Страх потери ребенка, страх бесплодия, страх импотенции – это все страхи потери Права на Сохранение Гена. А страх потери работы, страх болезней, страх потери независимости, страх разорения, страх тюрьмы – это все страхи потери Права на Свободу Выбора. Если внимательно присмотреться, то все наши беды-горести связаны с ущемлением или реальной потерей этих двух священных прав.

– Ну хорошо. Ты надеешься, что, ознакомив людей с Законами, по которым они живут, ты кардинально изменишь их жизнь?

– Я не столь наивен, Создатель, чтобы надеяться на это. Это еще никому не удавалось. Ты и Сам, Господи, не раз признавался, что, создав Законы Природы и отдав им всю полноту власти, Ты более не влияешь на ее развитие.

– Да, это так. А как же тогда ваши пророки, которых вы так чтите, утверждая, что каждый из них круто изменил жизнь людей на многие века?

– Я не умаляю роль и значение пророков, Господи. Но только тем из них удавалось серьезно повлиять на последующую историю, которые рождались в точках бифуркации оси времени, когда вместе с ними рождались и первые люди, способные понять и принять их идеи. Например, когда появился Христос со своей идеей сострадания, Свобода Выбора уже успела за предыдущие тысячелетия подготовить души первых людей, способных принять эту идею. Попробовал бы Христос проповедовать сострадание в пещере среди первобытных людей. Они просто-напросто съели бы его!

Моя же цель куда более скромная. Я хочу, чтобы люди, не мудрствуя лукаво, научились, отталкиваясь от этих двух Твоих Законов, понимать и объяснять свое поведение и поведение окружающих людей и тем самым смогли бы избегать многих ненужных столкновений. Хотелось бы, чтобы люди были уверены в том, что право на Сохранение Гена и Право на Свободу Выбора даны Тобою, Господи, каждому человеку по факту его рождения и не могут быть никем и никогда узурпированы .

– Однако мы с тобой разговорились сегодня.

– До свидания!

– Почему ты выбрал сегодня эту тему?

– Тема эта имеет прямое отношение к Свободе Выбора. Дело в том, Господи, что давным-давно, еще в студенческую пору, когда я впервые читал Евангелие, меня никак не покидало ощущение «театральности» его сюжета, и особенно одной из его основных линий, а именно «Иисус и Иуда».

Предательство Иуды, муки совести, раскаяние и, как следствие, суицид, написанные по законам банально «плохой драматургии», делают фабулу всего Евангелия неубедительной. Во всяком случае, для меня.

Тогда я вновь и вновь стал перечитывать все четыре Евангелия и начал по крупицам, оставленным евангелистами, возможно по неосторожности, обнаруживать то, что только усилило мои подозрения. Ничто в поведении Иуды, апостола самого близкого к Учителю, не отличало его в худшую сторону от остальных учеников, ничто не предвещало его будущего предательства. Более всего меня смущал ответ Иисуса «Ты сказал!» на вопрос Иуды «Не я ли предам тебя?» , описанный Матфеем.

В этом ответе, который вот уже более двух тысяч лет считается предречением, я услышал повеление Учителя .

И даже знаменитый «поцелуй Иуды» виделся мне не предательским, а прощальным. Смущали меня также совершенно неубедительные попытки евангелистов представить Иуду в негативном свете: их ничем не подкрепленные домыслы, объясняющие жадностью Иуды его возражения против траты драгоценного мира на помазание христовых ног вместо того, чтобы продать его, а деньги раздать нищим. Это может говорить только о том, что Иуда лучше других апостолов усвоил проповеди Христа о сострадании к нищим. Никто не может засвидетельствовать сговор Иуды с первосвященниками, в отличие от всех других событий, происходивших в присутствии большого количества свидетелей. Чем объяснить, почему Христос так настойчиво отсылал Иуду сделать, что должно сделать, о чем знали только они вдвоем?

Почему Христос, как и любой человек, так откровенно боявшийся смерти, не воспользовался теми намеренно оставляемыми лазейками в допросах, учиненных Каифой и Понтием Пилатом?

И наконец, разве будет вешаться от мук совести человек, совершивший самое гнусное в истории предательство? Мне не хотелось думать, что такое отношение к Иуде апостолов-евангелистов, описавших все эти события, было вызвано простой человеческой завистью и ревностью к Учителю.