Жорж Перек - Исчезновение

О тот, кто нас читает, нам нужно наконец сказать тебе прямо, не колеблясь, хотя, должно быть, ты и сам сразу понял, что за паладин восседал верхом на Струми: да, ты не ошибся, это был Эньян.

Впрочем, Эньян не знал, что, как и в случае с Эдипом, Сибилла была его матерью. А Сибилла в свою очередь не знала, что Эньян был ее сыном. И воспылала к Эньяну любовью безумной. А Эньян воспылал безумной любовью к Сибилле. И Эньян познал Сибиллу. А Сибилла познала Эньяна.

Проклятая судьба распорядилась так, что любовники узнали о том, кем они приходятся друг другу.

Сибилла обратилась к Богу, возвела больницу, лечение в которой было бесплатным.

Эньян облачился в лохмотья, под которые надел для умерщвления плоти трико из конского волоса, взял в руки посох и без сумы, без фляги, вечером покинул дворец, где совсем недавно изведал счастье. Путь его был долгим. Он жаждал возмездия, призывал гнев Всемогущего. Спал в лесах. Голодал. После тяжелого перехода, который отнял у него около трех дней, он оказался на берегу озера. Постучал в дверь крестьянского дома, и ему открыли.

– Есть ли здесь, – спросил он, – locus solus, [75]где Господь мог бы наконец покарать меня за несмываемый грех?

– Есть, – ответил туповатый крестьянин, – посреди озера есть островок, нет, пожалуй, скала, и довольно-таки крутая, там ты сможешь приткнуться, скрючившись, если уж так приспичило!

– Ты меня туда переправишь? – с мольбой в голосе спросил Эньян.

– Ладно, – согласился крестьянин, удивившись, – но там ты будешь гнить до самого конца.

– Да будет так, как возжелал того Всевышний, – изрек Эньян.

– Пусть так, я тебя туда доставлю.

Крестьянин отвез Эньяна на Островок Великого Прощения. Привязал его к скале веревкой, вернее сказать, удавкой. Грешник отдался покаянию. Питательный гумус, сочившийся ночью из углубления в скале, навсегда стал его хлебом насущным. Беззащитный, бедняга изо дня в день испытывал на себе разрушительное воздействие ураганов, аквилонов, ледяных мистралей, [76]обжигающих хамсинов, [77]вихрей сирокко, [78]приливов и тайфунов. В конце концов лохмотья его истлели и он остался совершенно голым. Было то холодно, то жарко; он то замерзал, то поджаривался на солнце.

Истощенный от недоедания, несмотря на весь поглощаемый гумус, который посылал ему в своем сострадании Всемогущий, Эньян начал катастрофически худеть: он все тощал и тощал, и процесс этот не прекращался. Он превратился уже в щепку, но все равно терял в весе, когда терять уже, казалось, было нечего. Исхудал так, что не только сузился, но и укоротился. Измельчал совершенно: сначала стал меньше карлика, затем стал похож на настоящего гомункулуса, а после и вовсе был уже не больше морского ежа…

Спустя восемнадцать лет случилось так, что пробил смертный час папы Павла VI. [79]Шум в Ватикане поднялся невероятный: нужно было срочно выбрать преемника. Тайное голосование проводилось не менее восьми раз – претендентом называли то болвана, то идиота, то шизофреника, а то и вовсе чокнутого. В Консистории [80]процветала коррупция: за миллион можно было стать понтификом. Скверные дела. Вера чахла. Никто уже больше не боготворил Святого Отца.

И наконец, лазурная высь была омрачена гневом Господним. Настал день, и Всевышний наведался к одному высокопоставленному кардиналу, представ пред ним в облике рыдающего агнца; сопровождало Его ложе, устланное благоухающими лютиками-калужницами.

– О кардинал, – молвил Голос, – послушай меня: у тебя есть Папа. Имя ему Эньян. Мой выбор таков потому, что человек этот вот уже восемнадцать лет претерпевает самые невообразимые мучения на скале, о которую бьется Моя волна.

– О Божественный Агнец, о Всемогущий, – пробормотал обожающий Его кардинал, – да свершится все, согласно воле Твоей!

Стали повсюду вопрошать о некоем Эньяне, терпящем где-то на скале невероятные страдания. Не без труда добрались наконец до берега озера, постучали в дверь дома того крестьянина, что восемнадцать лет назад отвез Эньяна на островок. Тот, однако, сначала притворился, что ничего не знает.

– Эньяна не знаю, – говорил он. – И островка не знаю. Нет здесь островка.

Но, задобрив хитреца с помощью кошелька, в конце концов узнали все; добравшись до островка, не без труда смогли на него ступить. Однако там, к великому огорчению кардинала, чья вера была поколеблена, несмотря на все заверения Божественного Агнца, никакого Эньяна не было. Тот исчез бесследно, доказав тем самым, что он не познал до конца всю меру Сострадания Всемогущего. [81]