Шмуэль-Йосеф Агнон - В сердцевине морей

Но сердечные все принимали любовно, и от мук не отбрыкивались, и к Духу Божьему не придирались, и любой ущерб и вред переносили, и, утешаясь, говаривали: завтра Господь пошлет нам Избавление, и все беды окончатся. А если простой народ спрашивал, почему, мол, не отмстит Господь элодеям иноверским, что издеваются над сынами Его, как над пленниками, отвечали: как вы сравнили, так и мы сравним. К примеру, напали враги на царевича. Решил царь: стоит ли посылать войска отомстить врагам — сейчас я сам выйду со своими воинствами и их прогоню и осужу за то, что сына моего печалили, а сына возвращу домой с почестями великими и с весельем.

Одна беда тяжелей другой, а всего тяжелей — коли беда с заработком, если доходит человек до сумы и голод тревожит его ежечасно. Кошель их развязался, и деньги рассеялись и разошлись. Не прошло и года, как почувствовали, что заработка не хватает, ибо Страна Израиля от всякой суеты очищена и денег взять нам неоткуда, кроме того, что привозят из-за границы. В конце концов, пришлось им возложить заботу о пропитании на святые общины Страны Израиля.

Этим временем расстался Лейбуш — мясник со всей артелью и решил вернуться в Бучач. Сказал Лейбуш: посмотрите сами — ничего нет в этой стране, кроме баранины. С самого прибытия не полюбился ему Иерусалим; то, что искал, — не нашел, а то, что нашел, — не насыщало его тела. Другое дело — р. Иосеф Меир. Хотел р. Иосеф Меир жить в Стране Израиля, но не дали ему: постановили древлие, чтоб не жил человек холостым больше года в Иерусалиме.

Но Господь Бог, чем мучит неправедного, тем же и ублажает праведника: на том же корабле, что увез Лейбуша, приплыла бывшая жена р. Иосефа Меира. Как прибыла, послал ей привет, а потом и обручился и повенчался с нею и узрел от нее поколение праведных, богобоязненных и боголюбивых. И р. Песаху и Цирль отплатила Страна Израиля, и продлился их род, их сыны в свой черед стали в строй Легиона Всевышнего.

Так и жили без смятения, ожидая себе Избавления, братья наши со всей святой общиной Святого Града и исполняли завет жития в Стране Израиля, пока не пришел им конец, и тогда простились они с миром и вернули души Творцу всех душ, а тела вернули в лоно матери-земли и удостоились погребения в освященной земле на Масличной горе в Иерусалиме, против чертогов Господних, у подножия Всевышнего, вплоть до восстания к жизни вечной в день, о коем сказано: «И в тот день станут стопы Его на Масличной горе». [135]

Однако дни и годы Хананьи продлились, и из года в год лишь прибавлялось ему силы и крепости. К восьмидесяти годам был как двудесяти лет — в исполнении обетов и в добрых деяниях, и старости и усталости заметно в нем не было.

Много о Хананье складывают небылиц, что, мол, к примеру, когда прибыли любезные наши к берегам Яффы, сразу увидели Хананью — сидит и сушит платочек [136]на солнышке. Но только неправда это: не успели друзья его прибыть, а Хананья уже был в Иерусалиме. И о платочке немало баек и небылиц сложено — мол, нашел его император Наполеон, сделал из него штандарт и под ним побеждал в битвах. Но только неправда это, ибо как скончался Кананья, покрыли этим платочком ему глаза.

А умер Хананья в новолунье Нисана. Препоясал он чресла платком и собрался на молитву. Вдруг ноги его подкосились. Сказал: просят эти ноги, чтоб я их не беспокоил. Помолюсь дома. А как дошел до стиха «Небеса — небеса Господу, а землю отдал сынам человеческим», вышла душа его чистая. Пришли и закрыли глаза и покрыли платком, и с трудом вытащили молитвенник из рук его, и омыли тело, и принесли в Дом Вечного покоя. Многие провожали его на вечный покой, и многие славили его. Кто славил силу простоты его, кто славил силу преблагости его, кто славил силу поспешания его, кто славил силу любви к Земле Израиля, кто славил силу упования на Господа, а кто славил все силы души его, ибо всеми отменными и благими силами души, что только даны Израилю во украшение мира Божия, отличался Хананья, мир праху его.

И наставники и мудрецы иерусалимские чаяли, чтоб записали его подвиги в книге, но от тяжести ига, скудости пропитания и раздоров отлагалось дело сие со дня на день и из года в год, пока не восстал я и не записал все похождения Хананьи в книге, и назвал ее «В сердцевине морей», [137]во имя Хананьи, мир праху его, что проник в сердцевину морей и вышел оттуда с миром. Не убавил я ни слова из того, что слыхал, и ни слова не прибавил к тому, что душа мне подсказывала. Одни прочтут сию вивлию, как читают сказку, а другие прочтут и извлекут из нее пользу. К первым я применю сказанное (Притчи 12): «Доброе слово развеселяет человека», доброе слово веселит душу и избавляет от забот, а последним я скажу (Псалтирь 36): «Уповающие на Господа наследуют землю».