Юкио Мисима - Шум прибоя

Держа свечи обеими руками, ребята полезли в пещеру.

— Ой, страшно!

Хироси, Хадзимэ и Масару переглянулись. В пещеру они полезли отважно, но в полумраке им стало жутко. Всплески пламени покрывали их лица тенями, словно театральным гримом. Ни на одном лице еще не росла щетина.

Они вышли на поиски индейских сокровищ, якобы спрятанных в глубине пещеры. Возглавлял эту экспедицию Хадзимэ. Когда он поднялся во весь рост, вся его голова оказалась в липкой паутине.

— Смотрите, смотрите! Как у индейского вождя! — воскликнули почти в один голос его спутники.

Со свечами в вытянутых руках они стояли у мшистой стены, на которой были выцарапаны какие-то знаки.

Слышался грохот прилива, что свирепо бился о скалы, заливая ходы со стороны восточного побережья. Вся пещера рычала, рев воды разносился в стенах известнякового грота; рокот прибоя и эхо перекрывали друг друга. Ребята вдруг вспомнили легенду о том, что с давних пор в этот грот заплывают семь белых акул. Их охватил страх.

В своих играх подростки легко менялись ролями: они могли быть и «нашими», и «врагами». Когда Хироси и Масару назвали Хадзимэ вождем, тем самым они отвели себе второстепенные роли, от которых раньше отказывались. Теперь ребята вопрошали вождя о звуках в гроте. Хадзимэ напустил на себя важный вид и, скрестив ноги, присел под скалой, где горела свеча.

— Вождь, что означает этот страшный грохот?

— Это сердятся духи.

Хадзимэ выглядел торжественно.

— Что нужно сделать, чтобы утихомирить духов? — спросил Хироси.

— Надо принести дары и молиться.

Каждый подросток пришел со своим гостинцем — кому-то дала мать, кто-то стащил сам. Печенье сэмбэй и булочки с фасолевой начинкой мандзю возложили на скалу.

Двое спутников Хадзимэ расступились перед вождем, когда тот спокойным шагом прошел к алтарю, упал ниц на известняковые камни, воздел руки вверх и, непрестанно кланяясь, стал нараспев провозглашать тут же выдуманные заклинания. Хироси и Масару стояли на коленях позади вождя, покорно повторяя за ним странные слова. Хироси представлял себя одним из героев фильма. Он дрожал от холода, проникавшего через ткань его штанов на коленях.

Кажется, духи перестали гневаться; волны стихли. Ребята уселись в кружок и приступили к трапезе. И сэмбэй, и мандзю казались в десять раз вкуснее обычного. Прибой загрохотал сильнее прежнего. В устье грота высоко взметнулись белые брызги, которые в полумраке выглядели призраками. Море громыхало, заставляя содрогаться и пещеру, и подростков; самозваным индейцам, сбившимся в кучку, мерещилось, что они вот-вот опустятся на дно моря вместе с гротом.

Хадзимэ, Хироси и Масару перепугались. Вдруг ворвался ветер, пролетел понизу вдоль стены с надписью, всполошил пламя свечей. Одна свеча погасла, ребят охватил страх. Однако подростки храбрились и подтрунивали друг над другом. По негласным правилам игры, Хироси и Масару отводились роли трусоватых спутников индейского вождя. Эту роль им почти не нужно было играть.

— Ой, мне страшно! Вождь, почему духи рассердились?

Хадзимэ вернулся на каменный трон и, восседая на нем, как подобает вождям, сотрясался величественной дрожью. Его озадачивали настойчивые вопросы спутников, и он невольно вспомнил сплетни, которые последние дни люди нашептывали по всему острову. Без всякого злого умысла он решил ими воспользоваться. Хадзимэ откашлялся и важно произнес:

— Это из-за распутства! Из-за беззакония людей!

— Из-за чего? — переспросил Хироси.

— Хироси, разве ты не знаешь? Твой старший брат Синдзи вступил в прелюбодеяние с Хацуэ, дочерью старика Мияды. Вот почему духи гневаются!

Сообразив, что речь идет о бесчестии старшего брата, Хироси вне себя от ярости стал напирать на самозваного вождя:

— Куда это вступил Синдзи с Хацуэ? В какое такое деяние?

— Разве ты не знаешь? Вступить в прелюбодеяние — это когда мужчина спит с женщиной.

Больше Хадзимэ ничего не знал. Его слова были оскорбительны, поэтому Хироси, вспылив еще больше, налетел на Хадзимэ. Схватил его за плечи, ударил в скулу, но на этом драка закончилась — свечи упали со стены и погасли. Пещеру поглотил сумрак, мальчишки почти не различали друг друга. Хироси и Хадзимэ, стоя лицом к лицу, шумно пыхтели, пока не поняли, что эта ссора грозит им обоим большими неприятностями.

— Ну-ка прекратите! Убьётесь еще! — крикнул Масару, стараясь примирить товарищей.

Все трое чиркнули спичками, зажгли свечи, затем, почти не сговариваясь, поползли из пещеры. Их лица залил яркий солнечный свет. Они карабкались на вершину скалы, а по пути вновь успели подружиться. Теперь мальчишки шли по узкой тропинке, как ни в чем не бывало распевая песню о побережье Гори — одном из живописных мест острова.