Джон Берендт - Полночь в саду добра и зла

– Ну, кажется, ваша книга будет иметь счастливый конец, – сказал он. – В самом деле, посмотрите сами – Джим Уильямс больше не обвиняется в убийстве, да и меня не станут обвинять в подлоге, как только я верну Мэнди долг в размере одной тысячи, одной сотни, девяноста трех долларов и сорока двух центов. Хотя, между нами, я ей ничегошеньки не должен. Так что мы все на свободе, и у нас снова праздник. Если это не счастье, то что это?

Я не смог сдержать улыбки от такого понимания счастья и тут увидел Минерву в черно-белой униформе официантки. Она несла поднос с бокалами шампанского. Гости разобрали их, и Минерва пошла ко мне.

– Мне нужен «чертов шнурок», – тихо сообщила она. – Что это такое? – спросил я.

– Корешок. Некоторые называют его «чертовым корнем». Я же называю его своим ребеночком, потому что он здорово мне помогает. У меня его с собой нет, но до полуночи придется его раздобыть. Столько неприятностей! Опять с мальчиком беда.

– С Дэнни Хэнсфордом?

– У-гу. Он все еще копает под мистера Джима.

– Но что он может теперь сделать? – удивился я. – Джима Уильямса оправдали. Его больше не будут судить за убийство Дэнни.

– Да, но мальчик может сильно навредить мистеру Джиму и без этого. Он умер с ненавистью к мистеру Джиму в душе, а это пострашнее любого проклятия. С такой ненавистью очень трудно справиться. – Минерва прищурила глаза. – Теперь слушай меня, – она перешла на шепот. – Мне надо раздобыть тот корень, я знаю, где он растет. Это две-три мили отсюда. Мистер Джим не может меня туда отвезти, он же не уйдет с вечеринки, но хочу спросить тебя: ты меня не подвезешь?

Я кивнул в знак согласия, и мы договорились встретиться в одиннадцать часов на площади.

Если разгневанный дух Дэнни Хэнсфорда и витал над головами присутствующих, то они этого явно не замечали. Сонни Зейлер, розовощекий и улыбающийся, принимал поздравления по случаю полного оправдания Джима и соболезнования по поводу кончины Уги IV, которая последовала дома во время просмотра по телевизору баскетбольного матча. Славный пес умер от почечной недостаточности. Бульдог-талисман был захоронен у десятой трибуны Санфордского стадиона рядом с могилами Уги I, Уги II и Уги III. Зейлер выбрал себе следующего пса и в течение двух недель получил новый номерной знак для своего прицепа: «Уга V».

Бланш Уильямс – воплощение стойкости, проявленной ею во время судилища над сыном, присутствовала на вечере в строгом платье с розовым корсажем. Она не скрывала своей радости, говоря, что ей уже восемьдесят три года и что теперь, когда ее сыну ничто не угрожает, Господь может призвать ее к себе, как только на это будет Его воля.

Джим Уильямс, в черной бабочке и запонках от Фаберже, расхаживал среди гостей, поражая всех искрометным весельем, какого у него никто не видел уже много лет. Он удивленно приподнял брови, когда я рассказал ему о своем разговоре с Минервой.

– Думаю, что она перебарщивает, – сделал заключение Джим, – и я уже говорил ей об этом. Боюсь, она слишком серьезно отрабатывает те двадцать пять долларов, которые я даю ей за каждый сеанс ее колдовства с корешками. Но это не имеет никакого значения. Она обошлась мне в такую ничтожную сумму по сравнению со счетами моих адвокатов…

Мы с Минервой встретились, как и договорились, в одиннадцать часов, сели в мою машину и направились на запад, по дороге к аэропорту.

– Он растет на обочине, прямо около перехода, – озабоченно проговорила женщина, – только вот не помню я точно, около какого.

Мы остановились возле перекрестка с Лайнз-Паркуэй. Минерва достала из сумки фонарь и пошла в придорожные кусты, откуда вскоре вернулась с пустыми руками.

У второго перекрестка ей тоже не повезло, однако у третьего она отошла подальше от дороги и возвратилась с пригоршней каких-то корешков и веточек.

– Теперь у нас есть корень, – сообщила она, – но осталось еще одно дело. Теперь надо найти главного человека.

– Доктора Баззарда? – поинтересовался я, начиная подозревать, что влип в долгую и нудную историю: могила доктора Баззарда находилась в Бофорте, в часе езды от Саванны.

– Нет, – ответила Минерва. – Он уже сделал, что надо. Мы навестим настоящего главного человека, который только и может все это остановить.

Она не стала вдаваться в подробности, и мы продолжали ехать на восток, к побережью, среди темноты и болот.

– Мне кажется, что сам Джим Уильямс не так боится Дэнни Хэнсфорда, как ты, – заметил я, нарушив молчание.