Геннадий Головин - Джек, Братишка и другие

Мне, признаться, было немного стыдно за свое усердие.

На платформу по лестнице они взошли с немалым трудом, на каждой ступеньке вздыхая. Повалились у ног и даже хвостами едва шевелили, когда я разговаривал с ними, упрекая их в обжорстве и одновременно оправдываясь перед ними.

Нет, конечно, столько плошек зараз было и для них многовато. Я это понял, когда налетел на станцию товарняк — шесть десятков гремящих, черных, воняющих бензином цистерн. Джек — и это был единственный случай в его биографии — сумел только томно поднять от асфальта голову и скорбным взглядом проводить машиниста. Машинист ездил здесь не первый раз и с Джеком был знаком. И я заметил, как изумленно отвисла у него челюсть при виде столь кроткого поведения пса.

Что и говорить, псы у нас голодными не бывали.

Ни жиринки, конечно, у них не завязывалось при их бегучем-то образе жизни, но и ни малейшей худобы даже самый придирчивый глаз не смог бы в них обнаружить.

Среди бездомных своих собратьев, которые во множестве крутились возле магазина, Джек с Братишкой выглядели прямо-таки принцами крови. Большинство тех собак хоть и были с ошейниками, но производили они впечатление самых распоследних «люмпенов». Тусклая клочковатая шерсть, суетливое безостановочное рысканье в поисках еды — словом, печать нищеты и бесправия, сплошная тревога за завтрашний день.

В магазин мы старались уходить украдкой от псов. Выжидали момент, когда они отлучались куда-нибудь, быстро собирались и кружными улицами, чуть ли не крадучись, уходили.

Обмануть, впрочем, их редко удавалось. На какой-нибудь из улиц мы вдруг слышали сзади мягкий топоток, развеселое шумное дыхание. Оборачивались — ну конечно же! — настигают нас наши обормоты, чрезвычайно счастливые оттого, что сумели разыскать нас, что не произошло постыдного прегрешения их собачьей службы, что не ушли хозяева на станцию без их бдительного конвоя.

Джек тут же норовил с налету лизнуть меня в лицо. Потом, развернувшись, бросался к жене, которая, привычным жестом защищая живот, кричала ему, тоже уже привычно: «Джек! Обалдуй! Не смей!» — и смеялась. Братишка, сдержанно, словно бы даже случайно лизнув мне руку, пристраивался впереди, и к магазину мы подходили как маленькая эскадра: Братишка-сторожевик впереди; жена моя — величавый дредноут и я, некий тощий фрегат, — позади; Джек, как торпедный неистовый катер, рыскал галсами вдоль дороги в надежде отыскать хоть какую-нибудь завалященькую в кустах опасность, грозящую нашему плаванию.

Украдкой мы ходили в магазин по двум причинам.

Во-первых, магазин был за линией железной дороги. А у нас уже, ей-богу, недоставало нервов смотреть, как кидаются собаки прямо под колеса проносящихся поездов. Ведь промахнись они на какой-нибудь миллиметр в смертельных своих играх с железной дорогой, и тогда…

А вторая причина заключалась в том, что возле магазина, как сказано, постоянно крутилась банда бродячих собак, и появление наших гладких, с лоснящейся шерстью, сытых и довольных действительностью Джека с Братишкой не могло не вызывать взрывов классового собачьего антагонизма.

Зачинщиком драк, впрочем, всегда бывал Джек. Осторожности он не знал. Некогда ему было приглядываться, силен или слаб, опасен или труслив тот или иной пес. Для Джека достаточно было того, что пес ему несимпатичен. И Джек поступал без раздумий: мгновенно налетал, сшибал с ног, начинал катать по земле (без особой, кстати, злобы), сколь можно свирепо рыча при этом. И тотчас отпускал, едва пес «просил пардону».

Братишка ввязывался не всегда и далеко не сразу. Ему, похоже, претила драка. Но когда он видел, что Джек выбрал жертву явно не по зубам, Братишка, конечно, тоже вступал в сражение. И тут ни одна поселковая собака не могла выдержать напора наших мощных, хорошо кормленных, дружных бойцов.

Впрочем, один такой пес был. Его звали Мухтар. Мелкий — вполовину Джека или Братишки — черно-рыжий кобелек, похожий на карликовую лаечку, он был вечно раздражен чем-то, вечно ненавидяще щерил мелкие, как у хищной рыбы, часто растущие зубы.

Он не был бездомным. Однако поскольку хозяин его вечно торчал в винном отделе магазина, или около магазина со стаканом в руке, или в пивном ларьке «Колосок», то и Мухтар с утра до вечера болтался возле, и они — то есть Джек, Братишка и Мухтар — почти обязательно сталкивались между собой, когда мы приходили за покупками.

Ни одна встреча не проходила мирно.