Алексей Шерстобитов - Онколига [СИ]

— Ну это то я смогу… — Виктор Викторович Калкутин пойдет?

— Пойдет, а кто это?

— Самуил, Самуил…, тебе ли не знать главного судмедэкперта нашей необъятной Родины…

— А он согласиться?…

— Ну некоторым образом, это даже его обязанность, нужно, конечно, будет заказывать новую экспертизу, но это даже для него интересно…, ну и честь мундира — для него это не пустые слова!

— А сколько денег?

— Это моя проблема, к тому же он взяток не берет!.. что-то там будет, но вы о другом сейчас думайте…, что-то может быть еще…, Самуил, может быть со стороны психиатрии что-то?

— Да нет…, пока нет, хотя рано или поздно, может и пригодиться… Вот что, хорошо бы пикетик…, ну кто-то с плакатиками у зала суда…., хорошо бы официально… Но власти города могут ведь и не разрешить… — Гальперин улыбаясь во весь рот, встал во весь свой рост, и почесывая бородку, убеждено успокоил:

— Ну тут-то нам не привыкать…, а что Тань, мысль то… э-ге-гей! У тебя народу то вон сколько! Приобщим к чему-нибудь…

— К очередному сокращению койко-мест…, да е-мое…, тут целый список: сокращение онкологического медперсонала, передача здания детского онкологического центра суду, другому правда, но постановлением этого; запрет ввозить лекарства иностранного производства в Россию…, а теперь еще и Викуля… а «Яблоко» не поддержит?

— Не знаю, вряд ли… — это немного не то, а вот…, хорошая мысль, походатайствовать за нее пожалуй — это мысль!..

Вернувшись в камеру, Вика уже не нашла там прежнюю соседку, на «шконаре» восседала в задумчивости совершенно худое, сморщенное по всему телу, беззубое, наряженное, лохматое существо, похожее на старушку, у которой уперли кошек с пенсией… — знакомство получилось легким, предположение о украденном у нее кошельке, а потому ограбленным ее магазине, оказалось с точностью до наоборот. Перед Скуратовой оказалась самая старая «карманница», знавшая лично Соньку «Золотую ручку», попавшая сюда за «карман» * (Карманную кражу) — как она выразилась. А единственное ее недовольство объяснялось в отсутствии курева и чифиря.

— Недоноски малолетние подлатали вот… и сигаретку подогнали — разве это куреха?!.. — Рассказав о своем несчастии, Вика не ждала сопереживаний, не думая и о советах, но неожиданно услышала:

— Да дело — дрянь! Но ты не колготись, не менжуйся, мусора сразу прочухают, ты им кишки свои на продол выкинь, [65] (вскрой лезвием от бритвы полость живота и когда полицейские придут тебя на суд этапировать, выложи им вывалившиеся кишки — иногда действует) или юшкой [66] (кровью) залей эту падлу мусорскую…

— Да я так не смогу…

— Давай я справлю, чик и в ажуре…

— Думаете вскрывание вен поможет?

— Ну тут как вскроешь… — В дверь постучали, Виктория подошла, назвав свою фамилию, ей велели собираться с вещами.

— И что бы это значило?

— В другу хату поедешь, милочка — бздят волки позорные… Жаль, хорошая ты девка, мы бы с тобой им такую прожарочку устроили…

В другой камере, куда ее перевели, уже была женщина, пожилых с длинным хвостиком лет, выглядящая настолько растерянно и подавленно, что была не в состоянии, даже самостоятельно решиться попить воды из под крана или забрать, подаваемую через «кормушку» в двери пищу…

Совершенно автоматически Скуратова взялась помогать ей, к вечеру это помощь обернулась прорывом истерики, инициированной состоянием сокамерницы и ситуацией, в которую та попала. Оказалось, что муж ее онкологический больной на последней стадии. Семья не имущая, хотя оба проработали всю жизнь — государство не любит быть справедливым и благодарным к честным трудягам, без возможностей — она учитель средних классов, муж работал в том же детском доме истопником, дворником и сторожем, жили в однокомнатной квартире, сейчас оба пенсионера, без детей и других родственников, хотя и помогали крохами и заботой молодой одинокой матери, считая ее своей дочкой.

История онкология, как у многих: метастаза проросла в позвоночник, задела нервное окончание, от чего старик испытывал нестерпимые боли. Сначала пытались обойтись анестетиками, жена возила супруга сначала к врачу в онкодиспансер, потом в аптеку, где давали совсем немного морфина, кончавшегося за пару дней, нужно было ждать следующей недели и проходить весь круг ада снова, и опять покупать только на неделю, чего хватало снова на два дня… А потом супруг не смог больше вставать, донести старой, обессиленной женщине его было не возможно в ОД, доверенность не выписывали — не положено по закону, мол, власти боятся, что родственники купив морфин, не используют его по назначению, оставив мучиться родного человека от боли, а продадут его наркоманам, будто тем больше взять негде, а сами предпочтут слушать крики и стоны больного любимого человека, каким-то грошам…