Виталий Кравчук - Дело №888

Выйдя из машины, Платон невзначай спросил, не желаю ли я зайти в храм, многозначительно на меня посмотрев. Я отрицательно покачал головой, сказав, что пока не желаю, мол, действительно устал с дороги и хочу отдохнуть. На этом мы расстались. Я подумал, что будет непросто найти прежнее взаимопонимание, особенно когда Платон узнает, что приехал я не из-за своих проблем, а из-за проблем постороннего человека.

Хозяева подворья приняли меня радушно, быстро показав все необходимое в доме. Пообедав отменными шашлыками и блинами с черничным вареньем, запив все это ледяным освежающим квасом, я решил немного поспать перед предстоящим разговором.

Когда я проснулся, было уже около шести вечера. Спал я как убитый, и впервые за много лет мне ничего не снилось. С раннего детства я привык, что мне постоянно снятся сны. Может, потому что некрепко сплю, а может, из-за богатого воображения.

Я вышел на улицу, где меня встретили теплый вечер и легкий запах дыма, доносившийся, по-видимому, от соседей. Я осмотрелся. Мое временное жилище представляло собой двухэтажный бревенчатый домик с мансардой на втором этаже, куда можно было подняться по красивой резной лестнице через улицу, что я и поспешил сделать. Облокотившись на мощные деревянные перила, я увидел классический деревенский пейзаж. Повсюду виднелись небольшие домики с тонкими струйками дыма, выползающими из печных труб. Наверно, на Руси осталось не так много городов, где сохранились деревянные домики с печами, в которых готовят еду, не прибегая к помощи газа. Я словно оказался в прошлом, куда цивилизация еще не успела дойти. Это радовало.

Пройдет не так много времени, и уродливые многоэтажные монстры-новостройки сожрут эту первобытную красоту. Но пока она есть, надо ею наслаждаться. Наслаждаться видом на плохенький, местами прогнивший деревянный заборчик, окаймляющий мою сегодняшнюю «усадьбу». Наслаждаться калиткой, которая закрывается в лучшем случае на крючок, а то и не закрывается вообще. Наслаждаться лаем собак, который идет как по цепной реакции, начинаясь от маленькой шавки на одном конце города, и заканчиваясь овчаркой на другом конце. Подобный многоголосый лай сродни колокольному перезвону, где каждый колокол звучит отдельно, а вместе они образуют единый слаженный звон.

Я закурил. Пришла мысль, что неплохо бы было купить в Суздале небольшой участочек земли с домиком, чтобы наслаждаться собственным уютом и быть хозяином, а не гостем. В перспективе посудиться с властями за землю, попытавшись помешать интервенции новостроек в этот божий уголок. Докурив, я заметил, как бесшумно открылась калитка и возник Платон. Спутать его с кем-то другим невозможно. Могучее телосложение, медвежья походка и густая черная борода делали Платона типичным представителем православного духовенства.

«Ну что ж, пора, – подумал я. – Настал долгожданный момент истины».

Мы расположились на первом этаже у большого дубового стола, на котором гордо пыжился самовар. Я налил заваренного хозяевами чаю с мятой.

– Очень рад тебя видеть, – по-доброму начал Платон. – Рассказывай, как ты, как Маша, как Вовка?

– Да все хорошо, Платон, работаем. Я по-прежнему адвокатом. Машка же в должности заботливой жены и хорошей матери. Вовка растет, начинает говорить, пока только первыми слогами от слов, но звучит очень мило.

– Представляю, – улыбнулся Платон, – Ребенок в семье адвоката, наверное, с рождения изъясняется юридическими терминами.

– Это точно, – согласился я.

Обмен любезностями давался нелегко, напряженность по-прежнему чувствовалась. Поэтому я решил сразу перейти к делу.

– Платон, ты для меня очень дорогой человек, поэтому не хочу ходить вокруг да около. Я приехал не из-за себя, а из-за другого человека, которому нужна помощь.

– Виталий, а кто поможет тебе? Ты тоже близкий мне человек, и меня интересует, что творится в твоей душе и как складываются отношения с Богом? – невозмутимо спросил Платон.

– Пока никак, – мрачно ответил я.

– То есть тебе не удалось восстановить веру, ты сомневаешься в себе, сомневаешься в Боге и тебе тяжело говорить об этом?

– Пожалуй, что так. Я действительно выбрал выжидательную позицию, сейчас мне проще обойти эту тему, не думать о Боге и не говорить об этом. По крайней мере, пока. Может, потом, когда пройдет время и я смогу до конца в себе разобраться.

– Никакого времени и никакой жизни не хватит, чтобы до конца в себе разобраться. Не стоит ждать, пока все само разрешится. Не надо бояться говорить о Боге и думать о Нем. Сомнения – это неплохо. Сомневаешься, значит веруешь. Кто не сомневается, тот глупец. То, что ты сомневаешься, уже большой шаг в преодолении безверия, во всяком случае, незнание не есть отрицание. Но необходимо пойти дальше.