Ксения Букша - Мы живем неправильно

Кира украдкой оглядела его. Вся одежда такая пресная, советская: черные ботинки, заглаженные стрелки брюк, свитерок. Все такое мудацкое и в то же время недешевое, натуральное. И сам он тоже как бы двоился: казался Кире то прежним остроумным собеседником, каким она знала его по письмам, то странным незнакомцем с неприятным взглядом и нестерпимой манерой общаться.

– Давайте отвлечемся от меня и поговорим о чем-нибудь еще, – сказала она. – А то мне неловко. Вы знаете такого человека на кафедре теории вероятностей – Ненашев Алексей Юрьевич?

Он брезгливо сморщился.

– Мог бы достичь большего, но остался в пределах посредственности.

– А мне нравится, как он преподает. Необычно. Я даже почерк у него позаимствовала.

– Ничего не сделал в науке, – отпарировал он. – Вы сделаете больше.

Кира вдохнула и выдохнула. Хорошо бы сбежать, подумала она. Вот если бы зазвонил телефон. Может, сбежать просто так? Нет, неловко, неловко.

– Вы не пьете коньяк, – указал он. – Боитесь опьянеть?

– Боюсь.

Кира призвала на помощь все свое дружелюбие; соскребла его остатки с донышка. Может быть, ему можно объяснить? Черт, они так хорошо переписывались, у них совпадают вкусы во всем: и в математике, и в музыке. Попробую, решила она.

– Слушайте, вы все время пытаетесь считать меня какой-то другой, не такой, какая я есть, – сказала она по возможности беззаботно. – Все время выдумываете. Может, вы меня с кем-то путаете?

– Я ничего не путаю, – запальчиво ответил он, понижая голос. – Вы, Кира, несносный ребенок. Не делайте вид, что вы меня не понимаете. Вы хотите и на елку сесть, и попку не уколоть. Кто столько времени переписывался со мной? Что вы себе думали, для чего я это делал?

– Блин, – сказала Кира с досадой. – Я думала – просто так.

– Просто так? – в его голосе дрожала обида, негодование. – Ничего себе просто так! Вы кокетничали, играли со мной…

– Нет, – возразила Кира серьезно. – Я точно уверена, что не кокетничала.

– Злой ребенок, – сказал он совсем тихо и, кажется, чуть не плача.

Кира растерялась. Она совсем не ожидала такого поворота событий.

– Я вообще-то хотел тебя пригласить повидать мир, – он опять посмотрел на нее. – Увидеть Японию, Америку. Только не надо врать, что тебя не отпустили бы родители. Тебе плевать на родителей, как плевать и на меня. Давай начистоту, ладно? Я хотел тебя… А ты меня терпеть не можешь, я же вижу. Я чем-то тебя разозлил, и все насмарку, – он чуть не плакал.

– Простите меня, – сказала Кира искренне. – Мне очень жаль, что…

– О нет! – он прижал обе руки к сердцу. – Послушайте, зачем так со мной? Гении все бессердечны, но… Это уж слишком! Вот эта вот ваша жалость – она убьет меня!..

Достоевский какой-то, подумала Кира. Ей страшно хотелось сбежать, она чувствовала брезгливость и одновременно почему-то беспокойство.

– Ну, я пойду? – сказала она и поднялась.

– Погодите! – попросил он. – У меня ведь для вас подарок есть.

Кира даже обрадовалась. Принять подарок – хороший способ попросить прощения, не обижая человека.

– Прекрасно, – сказала Кира и улыбнулась. – Давайте ваш подарок, и мы останемся друзьями.

– К чему этот снисходительный тон, – он поморщился. – И потом, я не взял подарок с собой. Я рассчитывал, что это лишь первая встреча из нескольких. Мы можем встретиться еще раз, и я передам вам подарок. А можем зайти сейчас ко мне на квартиру, здесь недалеко.

Срочно уйти. Надо срочно что-то выдумать, чтоб уйти.

– Знаете, – сказала Кира, – у меня вообще-то очень мало времени. Это выяснилось сегодня утром. У меня важные дела, и я скоро должна буду уйти.

– Скоро?! – он, казалось, был ошарашен. – Милое дитя, но так ведь нельзя! Я приехал из Англии специально ради этой встречи…

«Я не просила вас приезжать», – подумала Кира с усиливающимся беспокойством, а вслух произнесла:

– Специально?! Ну, я же не знала. В конце концов, может быть, мы встретимся еще раз на днях?

– Э, нет, маленькая хитрая лиса, – сказал он почти угрожающим тоном. – Меня не обманешь. Я все понимаю. Я тебе пришелся не по душе, и ты… избегаешь меня. Ты стремишься уйти под любым предлогом, чтобы больше меня не видеть. Ты думаешь про себя: уйду, сменю номер и не буду отвечать на его письма.

Она подняла брови. А он опустил глаза.

– Знаешь, – сказал он тихо, – ты не вправе так меня не любить.

Он помолчал.

– А что за подарок? – спросила Кира, уже не заботясь о вежливости.

– Книга, – он посмотрел на нее исподлобья.