Крис Гарднер - В погоне за счастьем

Я размышлял о том, как, следуя принципам и советам Гари, увеличить продажи, и слушал музыку, которая доносилась отовсюду: из салонов автомобилей, открытых окон домов и магнитофонов, которые несли в руках прохожие. В нашем гетто с пальмой на углу улицы и клумбой роз в нашем дворике музыку любили.

Маленький Крис уже перерос свою синюю коляску, и я решил позаимствовать в магазине металлическую тележку для покупок. Я тогда не мог позволить себе купить машину и не мог вернуть свою, которую у меня забрала Джеки, поэтому тележка для покупок стала нашими «колесами». Кристофер называл нашу тележку «машиной».

– Пап, – спрашивал он, – где ты припарковал машину?

Когда в выходные стояла хорошая погода, мы ездили в Беркли. Это совсем не ближний край. Я катил тележку, в которой сидел Кристофер, забывая обо всех проблемах, и растворялся в настоящем, как дзенский монах, ощущая ладонями вибрацию и толчки тележки на трещинах и стыках бетонных плит. У тележки был совсем другой звук, чем у коляски. «Клак, клак, клак», – так звучала она при движении по тротуару. В Беркли мы навещали Латрелл, которая жила со своей матерью, съедали с ними барбекю и возвращались домой.

Однажды мы возвращались домой на нашей «машине». Утро было солнечным, но неожиданно набежали тучи, подул холодный ветер и начался дождь.

– Пап, – сказал Крис, моргая от падавших на лицо крупных капель дождя, – а когда ты купишь машину с крышей?

Я рассмеялся, наверное, громче раскатов грома. Он мог бы попросить машину с дверями, мотором или кожаным салоном, но его единственное требование к автомобилю – крыша над головой.

Однажды, толкая перед собой тележку, мы вышли в парк в Западном Окленде и увидели пожилую пару, выгружавшую из багажника автомобиля еду для семейного пикника. У нас в тележке было место, поэтому я предложил им помочь довезти продукты от парковки до места пикника.

Маленький Крис начал заглядывать в пакеты с едой.

– Кристофер, перестань, не надо этого делать, – останавливал его я.

Но старикам любопытство Кристофера казалось забавным, и они не возражали. Мы подъехали к месту проведения пикника, я выгрузил продукты, и тут меня кто-то окликнул:

– Э, так это же сын Вилли!

Я обернулся и увидел обращенные на меня взгляды.

Как быть? Объяснить, что не имею к Вилли никакого отношения? Или, может, сделать вид, что я тот, за кого они меня приняли, и тогда нас пригласят вместе со всеми поесть?

– Эй, привет! Как дела? – ответил я человеку, который назвал меня сыном Вилли.

Нас посадили за стол и начали накладывать еду в тарелки. Нас кормили, как королей, и расспрашивали:

– Ну, как там у Вилли дела?

– Он все еще в тюрьме?

– Когда его выпустят?

Я, естественно, ничего не знал про этого Вилли, понятия не имел, что он натворил и какой срок мотал, поэтому отвечал дипломатично и уклончиво:

– Ну, вы же сами знаете Вилли. Он нигде не пропадет.

– Не будем об этом, – сказала дородная женщина. – Вы лучше попробуйте картофельный салат, – и положила нам с Кристофером в тарелки салат. – И вот это тоже попробуйте.

Бог ты мой, да это просто манна небесная! Все было очень вкусно, и мы себе ни в чем не отказывали. Потом, когда пикник подошел к концу, стали раздавать оставшуюся еду.

– Слушайте, ну вы себе что-нибудь возьмите, – предложили нам. – Вот пирог остался, берите, не пропадать же добру.

Я прикусил губу, чтобы не улыбаться. Нам выдали еды и продуктов, которых нам хватит на неделю. Вот повезло-то. Аллилуйя!

Мы начали прощаться, и все говорили, чтобы я передавал приветы Вилли.

Однажды в нашу квартиру к нам с Кристофером заехала Джеки. Любопытно, что Кристофер время от времени спрашивал про маму, но особо не расстраивался, что ее нет рядом. Может, он ее забыл, а может, его реакция выражала то, как сама Джеки к нему относилась. Мое отношение к Джеки сложно выразить в двух словах. С одной стороны, в ту пору она посылала мне сигналы своей готовности начать все сначала, но, с другой стороны, помнил, как она со мной обошлась, и был на нее по-прежнему зол. Когда она к нам приехала, я сполна дал ей понять, что о ней думаю. Ни о каком примирении не могло быть речи, и между нами все кончено. Она, возможно, хотела вернуться, потому что видела, что мои дела пошли в гору и со временем достигну того, о чем мечтал. Но я не мог забыть того, что она в меня не верила и сильно подвела. В общем, на следующий день она быстренько собралась и укатила в Лос-Анджелес.

Крис спросил, куда уехала мама, и я объяснил ему, что она поехала в Лос-Анджелес.