Роушин Мини - Два дня в апреле

Кажется, до него тоже доходит, в каком ужасном состоянии она пребывает.

— Хорошо! Будь по-вашему! — бросает он и замолкает. Весь оставшийся отрезок пути они едут молча.

Она вся подалась вперёд, прижимает к груди свой портфель, глаза устремлены на дорогу. Такое впечатление, что лишь ремень безопасности удерживает её на сиденье. Иначе она бы сорвалась с места и побежала наперегонки с машиной. Вода стекает с волос прямо на лицо, она смахивает капли ладонью и больно щиплет себя за щёку. Главное — не расплакаться! Не дать воли слезам, которые уже на подходе. Намокшая одежда облепила тело, и она чувствует себя словно в панцире. Да уж! Испортит она ему салон, это точно! После неё долго ему придётся сушить кресло. Пожалуй, она туда закачала не меньше ведра воды. Впрочем, какое ей дело до его машины? Так ему и надо, в конце концов! Поделом!

Они выезжают на главную магистраль и почти сразу же попадают в пробку. Движутся черепашьим ходом: рывок — остановка, рывок — и снова торможение. Дафния в изнеможении закрывает глаза. Все её мысли сейчас только о Финне. «Господи! Хоть бы поскорее закончился этот ужасный день».

Но вот наконец впереди замаячило кладбище. А ей уже стало казаться, что этой дороге не будет конца. Осталось не больше половины квартала и проехать еще один светофор. И снова красный! Машина тормозит уже, наверное, в тысячный раз, и она начинает лихорадочно отстёгивать ремень, не в силах уже более ждать. Она даже боится посмотреть на часы.

— Отлично! — бросает она хрипловатым голосом и берётся за ручку дверцы. — Спасибо, что подвезли.

— Дафния, у меня есть один знакомый…

— Нет! — яростно выкрикивает она в ответ. — Вы и так сделали для меня более чем предостаточно!

Пусть катится на все четыре стороны! С неё хватит.

Она выскакивает на тротуар и громко хлопает за собой дверцей, не оставляя ему никакой возможности сказать хоть что-то ещё. И бегом устремляется к кладбищенским воротам, не обращая внимания на дождь и даже не оглянувшись назад. На перекрёстке она бросается на проезжую часть и, лавируя между машинами, перебегает на другую сторону улицы. Осталось всего лишь каких-то полквартала, и она у цели.

Еще один рывок, и вот она уже у кладбищенских ворот. Ворота закрыты. На часах три минуты седьмого.

Чай обжигающе горяч и очень-очень сладок.

— Простите меня! — говорит она пристыженным тоном и протягивает руку, чтобы взять еще одну салфетку. И снова женщина-полицейский участливо объясняет, что ей не за что извиняться.

— Пейте чай, — говорит она, направляясь к двери. — И расслабьтесь немного! Я сейчас возьму бланк заявления и перекинусь парой слов с нашими дежурными.

Женщину зовут Луиза. Она моложе Дафнии, ей лет двадцать пять — двадцать шесть, не больше. От неё приятно пахнет мылом и шампунем. И еще чем-то свежим и простым. Ноготки красивой овальной формы отполированы до блеска. На указательных пальцах обеих рук одинаковые по форме тонкие серебряные колечки. Светло-каштановые волосы подстрижены очень коротко, как у мальчишки. Что-то смутно знакомое во всём облике этой молодой женщины.

Надо сказать, она действовала очень решительно и быстро, как только заметила, что Дафния уже не в состоянии контролировать себя. Тут же сняла щеколду, пропустила за стойку и повела её в соседнюю комнату, не дав возможности собравшимся в полицейском участке толком разглядеть и понять, что происходит.

Там она отыскала пачку чистых салфеток, быстро приготовила чай, поставила кружку перед Дафнией и выставила на стол тарелку с печеньем. «Боюсь, это все наши запасы», — повинилась она, после чего стянула с плеч Дафнии мокрый жакет и набросила на неё тёмно-синий шерстяной шарф. «Укутайтесь поплотнее и хоть немного согрейтесь! А я пока положу ваш жакет сушиться на батарею».

Потом она так же оперативно зарегистрировала заявление Дафнии и методично занесла все её ответы на свои вопросы в специальный бланк. Она молча, не перебивая, выслушала сбивчивый, на грани истерики, рассказ о том, почему она так поздно явилась в полицию, и о том, почему для нее было так важно попасть на кладбище именно в этот день — в годовщину гибели мужа.

— Есть ли хоть малейшие шансы найти угнанную машину? — робко поинтересовалась у неё Дафния.

— Будем стараться! — заверила её женщина-полицейский. — Правда, машина у вас уже старая, пятнадцать лет. Такие чаще всего угоняют подростки, чтобы просто развлечься, покататься с подружками. Могут разбить или даже поджечь, чтобы замести следы. А потому скажу так: мы со своей стороны сделаем всё от нас зависящее, но и вы должны быть готовы к неблагоприятному развитию событий.