Сергей Головачев - Дым небес

На широкой лужайке они замечают пепелище и два бревна рядом. Видно кто-то недавно устраивал тут посиделки возле костра.

На противоположной стороне рва расположен крутой склон так называемого контрэскарпа, подняться на который проблематично, настолько тот крутой. Но неподалёку девушки замечают боковую дорожку, так называемую аппарель по которой защитники крепости спускали в ров орудия и сами сбегали вниз, чтобы спрятаться за защитным валом.

К этой аппарели девушки и направляются. Солнце светит им в спину. Неожиданно они замечают, что к их двум теням присоединяется ещё одна, довольно длинная. Они оглядываются и столбенеют. Позади них на валу вновь стоит та самая фигура во фраке.

Только на этот раз она стоит к ним лицом. Видна белая сорочка между лацканами пиджака, а вот само лицо скрыто чёрным колпаком.

— Мамочки, опять, — едва слышно шепчет Эмма.

Девушки, как по команде, стремглав бросаются к аппарели. Человек с колпаком на голове, стремительно спустившись с вала, кидается вслед за ними.

Неожиданно Эмма вновь спотыкается и падает. Помогая ей подняться, Мара боковым зрением замечает, что странная фигура также почему-то останавливается. Человек с колпаком на голове не приближается к ним, словно сохраняя дистанцию. Он стоит совсем рядом, в пяти метрах от них, готовый в любой момент начать движение.

Приглядевшись к нему, Мара замирает в испуге. Увидев испуг на лице Мары, Эмма оглядывается и с ужасом замечает, что чёрный колпак у человека во фраке перехвачен на шее толстой верёвкой. Обрывок верёвки свисает перед сорочкой, как галстук.

— Кто это? — отчаянным шёпотом спрашивает она. — Страж горы?

Мара согласно кивает.

— Или Богров? — неожиданно догадывается Эмма.

Мара подтверждает её догадку, шепча в ответ:

— Богров и есть страж горы..

Эмма в страхе пятится к совсем уже близкой аппарели.

Страж горы также делает шаг вперёд по направлению к ней.

— Стой, не двигайся! — приказывает ей Мара. — Я поняла. Он двигается лишь тогда, когда мы двигаемся.

— Так что, мы так и будем стоять?

— Так и будем.

— Я не могу уже смотреть на него.

Она вновь отступает на шаг. Человек в колпаке на шаг к ней приближается.

— Я боюсь, — вся дрожит она.

— Не бойся. Страж горы это — страх. Страх идёт за тобой. От него никуда не денешься. Куда ты, туда и он. Стой, и он тебя не тронет.

— Я не могу, — вновь отступает назад Эмма.

Наступая, человек с петлёй на шее приближается к стоящей на месте Маре. Вот он уже совсем близко. Мара от ужаса закрывает глаза и даже задерживает дыхание. Потеряв к ней интерес, Богров направляется к отступающей Эмме.

Когда Мара открывает глаза, то видит, что Эмма бежит вверх по аппарели, а страж летит вслед за ней.

— Стой, — кричит Мара.

Но кричать бесполезно. Вне себя от ужаса, Эмма бежит прочь отсюда. Мара бросается вслед за ними вдогонку.

Эмма оглядывается и краем глаза замечает у себя за спиной призрак убийцы Столыпина. Страж горы всё так же неотступно преследует её.

Страх преследования гонит Эмму вперёд. Она спускается к перелеску, за которым встаёт тёмная гряда векового леса. Ноги сами собой несут её в Мертвецкую рощу. Маре ничего не остаётся, как только следовать за ними.

Бегущих девушек случайно замечает стоящий на опушке Злой. Заподозрив неладное, он бросает засохшее дерево и устремляется вслед за ними, в результате чего бегущих становится четверо.

Всё быстрее мелькают деревья у Эммы перед глазами, всё ближе становится прерывистое дыхание безликого стража у неё за спиной, и всё меньше остаётся у неё сил.

Вот уже отчётливо слышен гул от пролегающей где-то рядом автотрассы. По-видимому, край Горы совсем близко. Тропинка, огибающая окопы, оставшиеся ещё с войны, приводит Эмму на маленькую полянку, с которой открывается живописный вид.

Внизу видна трасса, по которой с шумом несутся машины, а слева два дома-башни, словно парящие над лесом. Засмотревшись на них, Эмма совсем не смотрит под ноги. Ей почему-то кажется, что за краем лужайки последует пологий спуск.

— Стой! — кричит ей вдогонку Мара.

Гонимая стражем, Эмма ничего не слышит и продолжает бежать, не замечая, что в двух метрах от неё трава на поляне заканчивается и начинается отвесный, почти вертикальный обрыв.

— Стой! Там обрыв!

От открывшейся перед глазами пропасти ноги у Эммы подкашиваются, и, заваливаясь на бок, она едва успевает схватиться руками за траву.