Питер Хёг - Тишина

Но все-таки в зале кто-то был. Кто-то находился здесь вместе с ним.

В большинстве цирковых манежей «сухая» акустика — из-за ядовитого сочетания песка на арене и парусинового верха. Всякий раз в начале номера музыкальному клоуну предстоит неизбежный тяжелый труд — ему нужно оживить манеж. Но этот зал был другим. Стены были сделаны из фанерных щитов с пустотами, они поглощали низкие тона, и из-за этого возникало множество горизонтальных отражений. В этом помещении он всегда мог ориентироваться, словно летучая мышь. И сейчас тоже.

Он выключил Рихтера, отступил назад к колонне с электрическим щитком, зажег свет.

Их было двое. Мужчина со слуховым аппаратом — он сидел так, как будто никогда и не сходил со своего места у пожарного выхода. Второй — высокий и светлый, плыл по проходу между рядами, вытянув вперед руку.

— Считаю честью для себя. Впервые видел ваше выступление в детстве. С тех пор слежу за вами.

Каспер отошел в сторону и прислонился к роялю. Так, чтобы рояль оказался между ним и этими людьми.

— Мы пришли с приятным поручением, — сказал светлый. — Мы представляем правление благотворительного фонда. Он выделяет почетные премии артистам. Правление выделило вам премиальную сумму в размере двадцати пяти тысяч.

Руки Каспера нащупали крышку. Пятнадцать килограммов палисандрового дерева с латунным ободком, острым, как лезвие старой хлеборезки.

На рояле появилась пачка тысячекроновых купюр.

— Что это за фонд?

— Правление хотело бы остаться анонимным. Распишитесь, пожалуйста, в получении.

На денежные купюры — освещенные лампой — лег листок бумаги. Без логотипа какого-либо учреждения. Каспер надел очки. Он поднял листок, чтобы, читая его, одновременно держать обоих мужчин в поле зрения.

Это было клятвенное заверение. В том, что Клара-Мария, когда он занимался с ней в апреле, была жива и здорова и никаких телесных повреждений он не заметил.

— А нет ли какого-нибудь адреса, — спросил он, — чтобы я мог отправить билеты на премьеру?

Светлый покачал головой.

Руки Каспера опустились на клавиши. Извлекли из рояля хоральную обработку «Jesu bleibet meine Freude». [25] «Иисус — всегдашняя мне радость» (нем.). Нельзя не восхищаться Бахом за его чувство реальности. Ведь он и исполнял, и сочинял, не забывая при этом, что ему и зарабатывать на жизнь надо этим занятием. Своего рода упражнение на баланс. Все таланты напряжены до крайнего предела. А в глубине души — точка безграничного спокойствия. Точка, которая осознает, что независимо от того, что сейчас происходит, нам и завтра нужно будет сытно поесть.

И тем не менее. Хорал струился между его пальцами. Под эту музыку нельзя совершить клятвопреступление. Только произносить признания в любви.

— Я увлекаюсь нумерологией, — произнес он. — Нумерологией чисел. Я никогда не подписываюсь на документах с нечетными датами.

Светлый человек улыбнулся.

— Может быть, не хватает пятнадцати тысяч? — поинтересовался он.

— Может быть, и так.

Еще одна пачка купюр легла на рояль.

— Не помогло, — констатировал Каспер.

Улыбка человека погасла. Мужчина со слуховым аппаратом встал.

Стоя неподвижно и работая только пальцами, Каспер снял с петель крышку клавиатуры. Прислонил ее к пюпитру.

— Вы все равно можете оставить их себе, — сказал светлый.

Они направились к выходу. Пристроив крышку на клавишах, Каспер пошел за ними.

Оказалось, что они вошли через ворота, выходящие на железную дорогу: цепной замок был срезан кусачками и валялся в траве. На улице стояла «БМВ». Плоская, длинная, благородного синего цвета. Того цвета, который только что начало обретать небо.

Каспер придержал дверь машины. Они забрались внутрь. Человек со слуховым аппаратом не сводил с него глаз.

— Что это он так уставился на меня? — удивился Каспер.

— Вы известный человек — в этом Эрнст понимает. И хороший парень. Которому никто до сих пор не причинял вреда.

Дверца захлопнулась. Стекло опустилось.

— А покупаем мы вот что, — сказал светлый человек. — Конец звонкам. В школу и в другие места тоже.

Арлекин может вынести бесконечный ряд унижений. Тот, у кого нет гордости, неуязвим. Арлекин — это идеал. Но пока что недостижимый.

— Я подумываю, а не купить ли мне часть «Смерф-шоу» Джонни Раймера, — сказал Каспер. — На эту премию. Тогда мне понадобится материал для набивки кукол. Смерфов. А вы бы прекрасно подошли — просто могли бы выходить на сцену. Обязательно дайте знать. Когда окажетесь без работы.