Людмила Глухарева - Расчет только наличными, или страсть по наследству

Марья неторопливо потягивала вино и напряженно вслушивалась в разговор Ильи с Печкиным.

«А вот и папочка всплыла. Вовремя, нечего сказать».

– Илья, не молчи, рассказывай, – потребовала Машка. – Какая папка, где нашел. Уж не синенькая ли с ободранным уголком, а?

Илья залпом выпил бокал вина. Пригладил буйные кудри и ответил.

– Да, синенькая папочка с ободранным уголком нашлась. Да, та самая папка из твоих видений. Нашлась в бардачке в машине у Орлова. Лежит себе тихонечко, пока Дениска по Европам разъезжает. Только странно, что он ее так небрежно спрятал, будто хотел, чтобы ее нашли. Не идиот же он, в самом деле?

– А может, это как в сюжете у Конан Дойля. Я имею в виду – спрятать вещь на самом видном месте, – всполошилась начитанная Марья. – И тогда эту вещь никто не сумеет найти.

– Сомневаюсь я, чтобы он читал Конан Дойля. Слишком замысловато выходит. Нет, я думаю, он бы спрятал так спрятал. А тут ерунденция полная. – Илья потыкал вилкой в салат.

– Так ты думаешь, он папку не прятал? То есть папку ему подбросили? – Машка пришла в состояние некоторого волнения и начала чесаться.

– Да, вроде так. По крайней мере, Печкин так думает. Вернее, думал. А теперь как услышал, что мы их здесь увидели, так передумал. А я склонен думать, что его первое предположение – верное.

– Значит, по-твоему получается, что подбросили. А кто подбросил? Кто? И где Гришка?

– Маш, кто подбросил, не знаю, думаю, что Илларион Игнатьев. По крайней мере, он входит в список подозреваемых. А Вольского Толька не нашел. Пока не нашел, – Илья принялся уничтожать салат.

– Господи, а самое-то главное, что в папке? – Марья вцепилась в руку Ильи.

Илья с нежностью посмотрел на Машку и поцеловал ее ручку.

– А в папочке той волшебной, Маш, какие-то расчеты сложные и формулы заковыристые. Печкин говорит, что ему без специалиста не разобраться. А специалиста еще найти нужно.

– И что, вообще ничего не понять из этих расчетов? – Машка решила ручку не убирать. Кто его знает, этого телохранителя.

Илья поцеловал ручку еще раз. Машка поняла, что приняла верное решение.

– Толька говорит, что понять он ни фига не смог. Ни одного слова там приличного не было, только термины какие-то математические, так что кругом одни загадки сплошные.

Они замолчали. Погруженная в тяжелые раздумья Машка внезапно выпалила:

– Для полноты картины нам не хватает только Иллариона здесь встретить.

– Я думаю, что мы его еще встретим, – усмехнулся Илья.

– Ну что, в номер пойдем или на пляж, ты как? – Мужчина переложил всю тяжесть решений на хрупкие плечи своей любимой.

«Какой пляж, какой пляж! Мне бы в себя прийти».

– Нет, в номер, я должна отдохнуть. А попозже сходим на пляж, – моментально отреагировала Марья.

Они расплатились кредитной картой и медленно побрели в отель.

У стеклянных дверей отеля Машка зачем-то оглянулась.

Неприятное какое-то ощущение. Будто кто-то в микроскоп тебя разглядывает. И скоро начнет препарировать. Ну и мысли в голову лезут. Обалдела совсем от жары и приключений. Голова кружится даже. Интересно, напросится он ко мне в номер или нет?

Но этот сложный вопрос разрешился очень легко и быстро.

В холле отеля в кресле вальяжно восседал Илларион Игнатьев собственной персоной.

– Вот тебе бабушка и Юрьев день, – оторопела Машка.

Накаркала, называется. Именно накаркала.

Машка замерла у стойки портье, а потом со вздохом обратила горестный взор на Илью. Тот поцеловал Марью в макушку и решительно направился к Иллариону.

– Ну и сюрприз! Привет, Илларион. Ты здесь отдыхаешь?

Игнатьев широко улыбнулся.

– Некоторым образом отдыхаю, а вообще-то дела у меня здесь. – Илларион размашисто взъерошил волосы.

– Какие же дела? Неужто охранные системы устанавливаешь? – Илья постарался улыбнуться еще шире.

– Да нет. Дела у меня здесь наследственные. Прабабка умерла. Встречаюсь с адвокатами, ну и прочие дела. – Игнатьев откашлялся. Бледно-синие глаза его забегали.

– Очень интересно. Ладно, мы еще, надеюсь, встретимся и поговорим. До встречи. – Илья вернулся к Машке, потянул ее за руку и поволок к лифту. Илларион внимательно посмотрел им вслед.

– Н-да, легок на помине. Это уже ни в какие рамки не лезет, – стонала Марья.

– Не дрейфь, Маруся, прорвемся, – легкомысленно ответил Илья и строго добавил:

– Тебе сейчас одной быть нельзя. Я к тебе в номер, и без пререканий, пожалуйста.

– Ну, раз нельзя, значит, нельзя, – ответила покладистая Машка.