Вячеслав Морочко - Прикосновение

– Вы что-нибудь понимает? – тихо спросил филолог. Курумба сидел прямой и безмолвный, вцепившись пальцами в подлокотники кресла.

– Вы что-нибудь понимаете?

– Обожди, Сережа, – сказала Винерт. – Никто не обязан все понимать.

– Я в ответе за вас! – настаивал Строгов. Что происходит? Куда они делись?

– Разве не видишь? Ушли.

– Бросьте шутки! На моих глазах они растворились в воздухе! Что теперь будет? Послушайте, ведь есть же какое-нибудь объяснение? Я даже готов поверить, что они переселились в другое время.

– Не говори ерунды! – остановила его фрау Винерт. – «Переселение во времени» такая же чушь, как, скажем, «переселение в любви».

– Вы меня совсем запутали!

– Сделай милость, Сережа, попробуй представить себе временной промежуток между событиями, то есть отрезок времени, в который ничего не происходит. Трудно? Невозможно! Потому что времени тут просто нечего было бы отсчитывать. А ведь такой провал мог бы длиться миллиарды лет, бесконечность!

– Если по-вашему время утратило смысл – изумился филолог, – что же тогда остается?!

– Я не сказала, что время утратило смысл. Но кроме него есть еще кое-что, – продолжая говорить женщина встала, одернула халат и поправила волосы. – Существуют праздники и катастрофы, дуновения и взрывы, раздумья и сновидения, иными словами, существуют события – множество разных событий, системы, лавины событий. Можно жить в их власти. Можно изучать их со стороны. А можно владеть событиями, научиться ими управлять!

– Так и есть! – рассмеялся Курумба. – Милая Нора, я ждал, когда, наконец, ты вспомнишь про «Вариатор событий», ибо только эта твоя гипотеза в состоянии объяснить, как Иван мог исчезнуть, проиграв заново свой прилет на станцию, как можно было дважды отменить появление Строгова в лазарете. Скорее всего «Вариатор событий» играл не последнюю роль и в спасении Маши…

– Ну, это уж слишком! – возмутился филолог. – Менять местами события, значит нарушать их причинно-следственные связи!

– Дорогой Сергей Анатольевич, – широко улыбаясь, говорил математик. – Когда вмешиваются в ход событий, возникают новые причины и следствия. Не трудитесь опровергать «Вариатор». Абсурдность его давно и фундаментально доказана. Так что вы здесь уже ничего не прибавите. Это лишь умозрительная модель: интересно, знаете ли, прикинуть, что было бы, если бы «Вариатор» существовал.

– А я бы рассуждала иначе, – сказала Винерт. – Если на глазах у меня происходят события, объяснимые только действием «Вариатора», то абсурдность надо прежде всего искать не в гипотезе, а в ее «фундаментальных» опровержениях.

– Еще бы, это же твоя гипотеза, – усмехнулся Курумба. – Однако не ты ли только сегодня призналась, что даже не знаешь, как к «Вариатору» подступиться?

– Я и теперь повторю. Но хотим мы того или нет, смеемся или опровергаем, не дождавшись нашего разрешения, «сумасшедший вариатор» уже существует и действует. Только я здесь, увы, не при чем.

– Ради бога, что происходит? – взмолился Курумба. – Нора, я вижу, ты что-то знаешь!

– Знаю?! Назвать это знанием я бы сейчас не решилась. Это скорее догадка или предчувствие… Вам когда-нибудь приходило в головы, что технические средства, которыми люди располагают, – всего лишь упрощенные модели, естественных, еще не успевших проявиться возможностей человека, по которым он учится думать и действовать, испытывается на зрелость, может быть, на человечность, – филолог хотел возразить, но Винерт не дала ему раскрыть рта. Волнение ее улеглось. Голос звучал, как обычно, твердо. – Эволюция продолжается. Не в этом ли ее магистральное направление? Не наступит ли день, когда человек, наконец, пройдет испытания, выдержит до конца все проверки, и природа взорвется неслыханной щедростью: мы откроем в себе возможности, о которых не смели мечтать… Как в любом деле и здесь кто-то будет первым – вырвется, опередив остальных, может быть на поколения и жизнью своей ответит природе, готов или нет человек принять ее дар!

– Это что ж получается?! – не выдержал Строгов. – Вы хотели сказать, что люди у госпожи природы – всего лишь промежуточный вариант, вроде обреченных на вымирание ящеров?

– Человек – такая сокровенная тайна, что даже масштабов его нераскрытых возможностей мы пока еще не в состоянии вообразить. Вот что, Сережа, я хотела сказать – отвечала Винерт.

Город царапал небо шпилями. Над магистралью гудел разорванный воздух. А вокруг фонарей, как сотни лет назад, клубились ночные бабочки. На площади было много народа. Но Маше почему-то казалось, что все глядят в ее сторону. Возле пальмы под ноги ей бросился живой комочек. Маша присела: на теплом асфальте гарцевал маленький кун – веселый темнобурый щенок с козлиными ножками.