Вячеслав Морочко - Прикосновение

Еще издали он увидел Леопольда Курумбу. Старый ученый, сутулясь, входил в лазарет, но немного замешкался у открытой двери. Из-за спины его было плохо видно, что происходит внутри. Строгов не сразу охватил взглядом палату, но когда, наконец, это ему удалось, он понял, что торопился не зря: над контрольным пультом склонилась Винерт, а сзади, занося над ее головой предмет, похожий на булаву, подкрадывался «оборотень», назвавшийся координатором.

– Сейчас ударит! – подумал Сергей Анатольевич и рванулся вперед. Математик, торчавший в проходе, был отброшен к стене. Филолог уже поднял над собой пульт ЭксД, когда Иван обернулся. Строгов замер… и сник, наколовшись на этот взгляд, как жук на булавку. В серых глазах Конина были досада и что-то еще пронзительное и щекочущее. Точно две стальных шпаги вошли безболезненно в тело начальника станции.

После сеанса связи, филолог прихватил из мастерской отремонтированный экспресс-диагнозатор, щелкнув переключателем, настроил на себя управление первого подвернувшегося биоавтомата, и через минуту «БА», счастливый, что оказался нужным, вышагивал по коридорам, держа в захвате чемоданчик ЭксД и ловя каждое мысленное приказание вожатого.

Переговоры не очень радовали Строгова. Из центра пожелали Маше полного выздоровления, а на просьбу сменить координатора ответа не дали. По мнению Сергея Анатольевича это назначение было ошибкой. Оно создавало нервозную обстановку на станции, действуя, как молчаливое обвинение в гибели координатора. Причиной было поразительное сходство двух людей. Но самым непостижимым явилось полное совпадение индексов. В этом было что-то зловещее, нетерпимое.

Строгов остановился, чувствуя, что накален до предела. Внимание его привлекло подозрительное жужжание.

– Елки зеленые! – вскрикнул он, догадавшись, что нарушил инструкцию, запрещавшую во время работы с «БА» предаваться чрезмерным эмоциям. Биоавтомат прижимался к стене, пытаясь унять вибрацию. Над ним уже курился дымок: клокотавшая внутри робота энергия не находила выхода.

Филолог старался больше не думать о координаторе и невольно замедлил шаги, проходя через сад: ему показалось, что кроме звона ручья и птичьей разноголосицы он слышит человеческий голос. Свернув на боковую тропинку, пройдя еще шагов десять, Строгов увидел бледный овал лица и большие розовые уши Жемайтиса. Ветерок трепал светлый чубчик. Губы шевелились, роняя стоны. Несчастный вид Эдуарда был красноречивее слов. Сергей Анатольевич понял: в лазарете что-то случилось. Он знал, от кого можно ждать беды.

Вибрация «БА» усиливалась, но ускоряя движение, он послушно следовал за вожатым. Задыхаясь от бега, филолог ворвался в холл и отсюда увидел Курумбу. Скорчившись в кресле, математик трясся в конвульсиях, а над ним горой нависала фигура координатора. Пальцы «оборотня» уже сомкнулись на черной шее.

Времени на размышление не было. Строгов бросил вперед послушного «БА». Автомат взвыл, размахивая над головой пультом ЭскД. Счастливый своей нужностью людям, едва касаясь подошвами палубы, он ворвался в палату.

Иван повернулся, и Сергей Анатольевич поймал на себе его полный мольбы и досады взгляд.

– Что ж, получай по заслугам! – хотел крикнуть филолог, но мольба и досада в глазах Ивана сменились печалью. Конин смотрел уже не на Строгова, а вдаль сквозь него. Точно большая ладонь опустилась на лоб начальника станции и постепенно сползала все ниже на самые веки. Он еще мог заметить, как сбоку метнулось какое-то серое облако, и «БА» опрокинулся навзничь. Это было похоже на один из тех снов, которые уже никогда не удастся восстановить в памяти.

Из рубки связи филолог направился в лазарет. По дороге он вспомнил, что забыл прихватить пульт ЭскД, но решил, что из-за этого возвращаться не стоит.

В центре уже знали о выздоровлении Марии Николаевны. Предстояло добиться замены координатора, с прибытием которого станцию лихорадило, а самого Строгова мучили дурные предчувствия.

Проходя через сад, он услышал шаги. Хрустнула ветка.

– Это я, Сергей Анатольевич, – на аллее появился Жемайтис. Он шел сутулый, взлохмаченный. А в глазах – пустота.

– Что с тобой, Эдуард? Ты не болен?

– Все в порядке.

– Почему ты не с Машей?

– Я там больше не нужен. С ней Конин.

Филолог нахмурился.

– Как ты решился оставить ее с этим… с этим… – он не мог подобрать слова.

– Сергей Анатольевич, – это же наш Иван!