Юрий Козлов - Реформатор

— И все? — удивился Никита Иванович, до того это было просто.

— Все, — подтвердил Савва, — если не считать того, что в брюхе у Мисаила обнаружился мой мобильник… Странно, что ты не помнишь нашу игру. Допускаю, что мы были пьяны, но не до такой же степени… чтобы забыть, — пристально посмотрел на Никиту Ивановича, — мою… то есть нашу игру…

Кое-что Никита Иванович все же помнил, но опять-таки, не как участник, а вынужденный (и какой-то бестелесный) зритель. Помнил фантастическую, набирающую, как цунами силу (по мере поступления свидетельствующих об оглушительной победе Ремира сообщений из Центризбиркома) пьянку. Помнил фейерверк из двух — “Ремир — президент!” — слов в обрамлении российских государственных орлов. Светящиеся, искрящиеся, рассыпающиеся, вновь вспыхивающие слова в сопровождении государственных орлов летали в черном на желтой подкладке ночном московском небе, как стаи ангелов.

Прямо посреди ночи в самый разгар пьянки неизвестно откуда взявшийся безликий человек (все почтительно называли его Хранителем) вручил Ремиру символы власти. Цена немедленно нахлобучила на голову шапку Мономаха. Мера раскурила трубку Сталина. Ремир пообещал убить посохом Ивана Грозного Енота. Савва, вырвавшись из объятий Цены (а может, Меры) крикнул, что все это чепуха по сравнению с золотым ключиком от волшебной страны.

Воля Ремира к тому времени уже превратилась в закон.

За несколько минут черный лимузин домчал их до Мавзолея. По пути они прихватили с собой Енота, которому уже нечего было делать в Центризбиркоме.

В Мавзолее они мгновенно протрезвели от тишины, смертельно-живого покоя, исходящего от лежащего под стеклом вождя мирового пролетариата. Там — под саркофагом — и находилась таинственная дверь, ведущая в волшебную страну.

Енот заметил, что лучше бы им не открывать эту дверь, потому что она ведет не в волшебную страну, а в страну дураков.

Кажется, они даже подрались у неизвестно куда ведущей двери, Ремир и Енот.

Енот кричал, что мира, в котором они родились и выросли, больше нет. Ты уничтожил его, — кричал Енот Ремиру, — уничтожил мир, которым управляли деньги. Как ты не понимаешь, — кричал Енот, — что деньги — это наместник Бога на земле, что отрывая им яйца, ты уродуешь, оскопляешь Божью волю, потому что в мире нет другой силы, готовой принять на себя ответственность за сохранность человеческой цивилизации. Деньги отныне не правит миром, — кричал Енот, — значит, отныне миром не правит и Бог. Чего ты добиваешься, на что ты рассчитываешь? — спросил Енот у Ремира.

На что Ремир ответил, глядя почему-то не на Енота, а на Савву, что Енот и ему подобные со своими деньгами предали не только Бога, но и человека, отказавшись от его сущности, сконструировав — ради денег, чего же еще? — компьютер, копирующий мозг дельфина. Вы цинично признали примат денег над человеком, — сказал Ремир, — этим вы сами себе подписали приговор. Антиглобализм не есть зеркальное и кривое, как в комнате смеха, отражение глобализма, — продолжил Ремир, — антиглобализм есть возвращение человека — блудного сына — домой, к вечным ценностям бытия, упрощение сущности и, в конечном итоге, возвращение к Богу.

Потом они открыли дверь и долго шли по подземному коридору, передавая друг другу бутылки с шампанским. Впереди Ремир. Замыкал цепочку Никита.

Он не помнил, чтобы кто-нибудь с ним разговаривал. Не помнил и чтобы он сам кому-то что-то говорил. Идущему последним Никите казалось, что точно по такому же коридору шел в свое время отец.

А потом он вдруг понял, что знает ответ на вопрос: что такое любовь к Родине? Любовь к Родине, подумал тогда Никита, это отношение… к матери. Человек, подумал он, относится к Родине точно так же (не хуже и не лучше), как к собственной матери.

И еще он понял, что все они, идущие по коридору с бутылками шампанского, обречены. Никите захотелось вернуться назад, сесть в машину, гнать на всей скорости в клинику, где лежала мать.

Но Савва схватил его за пиджак. Мы почти пришли, — сказал Савва, — неужели тебе не интересно увидеть волшебную страну?

Волшебная страна странным образом оказалась… фондом “Национальная идея”.

Только бассейн с античной фреской там почему-то был сухим, а сама фреска несколько видоизмененной. Все там было на месте за исключением… игроков, которые исчезли, как будто их никогда и не было.

Но они были.

Ремир предложил всем спуститься в сухой бассейн, перекинуться в картишки, раз уж выпал такой случай.