Джеймс Болдуин - Комната Джованни

По своей натуре она была прямолинейной и нетерпеливой: её пугало, когда что-то было неясно. И тем не менее она заставляла себя ждать какого-то слова или жеста с моей стороны, твёрдо удерживая в руках вожжи своего жгучего желания.

Я пытался принудить её отпустить поводья. Я бы не мог разговориться, пока не овладел ею. Через Хеллу я надеялся выжечь в себе образ Джованни и ощущение его прикосновения – надеялся укротить огонь огнём. Но смысл того, что я совершал, ставил меня в тупик. В конце концов она спросила с улыбкой:

– Была ли я в отъезде слишком долго?

– Не знаю, – ответил я. – Но это было долго.

– Мне было очень одиноко всё это время, – неожиданно призналась она.

Она слегка отстранилась от меня, лёжа на боку и глядя в сторону окна.

– Я чувствовала себя неприкаянной, как теннисный мячик – скачущий, скачущий, и начала задумываться, куда приземлюсь. Начинала понимать, что где-то я уже прозевала лодку.

Она взглянула на меня.

– Ты знаешь, о какой лодке я говорю. Там, в Испании, снимают такой фильм. Когда её пропустишь – это всего лишь лодка, но когда она приблизится – это целый корабль.

Я всматривался в её лицо. Оно было таким неподвижным, как никогда прежде.

– Тебе понравилась Испания, – спросил я нервно, – хоть немного?

Она нетерпеливо провела рукой по своим волосам.

– Да, конечно. Мне она нравится, как же иначе? Это прекрасная страна. Я только не понимаю, что я там делала? И я начинаю немного уставать оттого, что оказываюсь где-то без всякой причины на то.

Я закурил и улыбнулся.

– Но ты же уехала в Испанию, чтобы побыть без меня, помнишь?

Она улыбнулась и погладила мне щёку.

– Это было не очень хорошо по отношению к тебе, а?

– Но очень честно.

Я встал и немного отошёл от неё.

– Ты о многом передумала, Хелла?

– Я же писала тебе. И ты не помнишь?

На какое-то мгновение всё застыло. Даже слабый уличный шум перестал доноситься. Стоя к ней спиной, я чувствовал её взгляд. Знал, что она ждёт, – как всё вокруг было в ожидании.

– Мне не всё было ясно в этом письме, – сказал я и подумал: «Может, мне удастся выкрутиться, ничего ей не рассказав». – Это было так неожиданно, и я не был уверен, рада ты или жалеешь, что связалась со мной.

– Да, но мы всегда всё делали наскоком. Я не могла сказать об этом по-другому. Мне не хотелось связывать тебя, понимаешь?

Я пытался внушить ей, что она приняла меня из отчаяния: не столько потому, что хотела меня, сколько потому, что я был под рукой. Но я не мог сказать об этом и знал, что, хотя всё так и было, она этого уже не поймёт.

– Но возможно, – начала она осторожно, – ты уже не чувствуешь того, что раньше. Пожалуйста, скажи, если это так.

Она подождала немного моего ответа и продолжила:

– Понимаешь, я вовсе не такая эмансипированная, какой пытаюсь казаться. Скорее всего мне просто нужен мужчина, который возвращался бы домой каждый вечер. Я хочу спать с мужчиной, от которого мне не было бы страшно забеременеть. Да чего там! Я хочу забеременеть. Хочу рожать детей. На самом деле я только на это и способна.

Она помолчала.

– Хочешь ли этого ты?

– Да. Мне всегда этого хотелось.

Я повернулся к ней так стремительно, будто меня тянули крепкие руки, державшие меня за плечи. В комнате темнело. Она наблюдала за мной с кровати. Губы у неё были приоткрыты, глаза горели. Невероятно резко ощутил я своё и её тело. Я подошёл и положил голову ей на грудь. Мне хотелось прижаться к ней, спрятаться и замереть. Но я чувствовал, что из самой глубины её существа рвётся желание распахнуть ворота обнесённого крепкими стенами града и – впустить туда короля-победителя.

«Дорогой папа, –

писал я, –

у меня больше нет от тебя секретов: я встретил девушку и хочу на ней жениться. Не писал тебе об этом не потому, что секретничал, а просто не знал, захочет ли она выйти за меня замуж. Но она, бедное и неразумное существо, решила-таки пойти на такой риск, и нам хотелось бы связать себя этими узами уже здесь, а потом без спешки вернуться домой. Не бойся, она не француженка (я знаю, что ты ничего не имеешь против французов; ты просто думаешь, что они лишены наших добродетелей, которых, должен заметить, у них действительно нет). Так или иначе, Хелла (а зовут её Хелла Линкольн, родом из Миннеаполиса, где у неё до сих пор живут родители: отец – корпоративный адвокат, а мать – просто маленькая женщина) – Хелла хочет провести наш медовый месяц здесь, и излишне объяснять, что её желание для женя закон. Так вот. Пришли своему любящему сыну что-то из его с таким трудом заработанных денег. Tout de suite. Что означает по-французски pronto. [141] Без промедления ( исп.-ам. ).