Глория Му - Жонглеры

– Может, он убежал? – спросила барменша.

– Кто? Тарасик? Быть не может, он не из таких, – заплетающимся языком ответил Артюша.

– Все же пойду посмотрю на улице. – Я, покачиваясь, пошла к выходу, распахнула дверь.

На крыльце изваянием застыл Тарасик – стеклянный взгляд, заиндивевшие усишки – видимо, он сидел тут уже давно.

– Кутечка моя! Что же ты здесь сидишь? – Я подхватила собаку на руки, и в нос мне ударил густой коньячный дух.

Проведя короткое расследование беспрецедентного случая с собачьим пьянством, мы выяснили, что кто-то из нас случайно плеснул Тарасику в вазочку с мороженым коньяку. Пес, не будь дурак, выпил, но с непривычки его замутило. Будучи настоящим гусаром, он счел ниже своего достоинства пачкать в баре, вышел наружу, заблевал всю лестницу, но с пьяных глаз не смог открыть дверь и вернуться обратно. Почему не отозвался голосом, когда звали? Так пьяный же, какой спрос.

– Докатились! На троих с собакой соображаем, – сказала я, укладывая спящего Тарасика в кресло – начинающий алкоголик в тепле сразу отрубился.

– А чем тебе не компания? Хотя – да, надо валить отсюда, а то и не заметим, как органично вольемся в ряды аборигенов… Чисто спьяну.

– Ну пошли тогда.

– Погоди, надо ему пива взять. Чтоб не ломало поутру…

Мы купили Тарасику бутылку «Баварии» и покинули бар, а утром – и Симеиз.

На этот раз я чуть не пролетела нужный мне поворот. Ноги шли и шли себе сами, я втянулась в бодрый армейский ритм. Я любила ходить пешком, особенно если надо было о чем-то подумать, вот рефлекс и сработал – наоборот.

Задумавшись, я чуть не прошла мимо – заправка и кафе «Астрель», а рядом уходящая в сторону от шоссе бетонка.

Я пошла по узкой дороге, трогая нарядные осенние кусты – бледно-зеленый, желтый, желтый, оранжевый, алый, багряный, фиолетовый, желтый, желтый…

Солнце палило все сильнее, и если бы не милосердный ветер, жара была бы невыносимой.

Я вспомнила Артюшин шедевр, из раннего:

И усмехнулась.

Давно мы не виделись, ох давно. Последние полгода я думала о нем почти каждый день, это было моей утренней мантрой – пила кофе, смотрела в окно и думала: вот завтра поеду к Артюше, завтра поеду к Артюше в Киев, и мы помолчим. Мне надо было помолчать с ним, подумать (о себе, о жизни, почему я снова как мчащийся по вертикальной стене мотоциклист: стоит снизить скорость – и упадешь), взглянуть на его дочку, я знала, что Зина родила ему девочку, он прислал мне эсэмэску одним словом: «Дочка».

Я увидела недостроенный дом, а за ним – поворот на дорогу, на этот раз из щебенки, и свернула туда. Как в сказке – сначала пойдешь по песчаной дорожке, потом по глиняной, потом по каменистой…

Дорога плавно огибала холм, и сразу за ним начиналась добротная ограда – гранитное основание, чугунное кружево, и рядом – пешеходная дорожка, выложенная каменными плитами.

Я приблизилась к высоким кованым воротам, толкнула створку, вошла.

Место было хорошим – и травы луговые, и птицы, и лилии, пусто и просторно, как мы любим, несколько холмов, как китовые спины, рядом и только с одного пока сбегает невеликий квартальчик города мертвых – свежие могилы с простыми железными крестами, и одна улица уже с памятниками, гранитными и мраморными.

У самых ворот – солидная кладбищенская контора, чуть подальше – недостроенный фонтан с плачущими ангелами по центру, и от фонтана – снова дорожка, обсаженная ноготками, а слева строят беседку – два полуголых черноволосых красавца (ну чем не могильщики из итальянского порно?) роют ямы под деревянные столбы.

Майка все очень толково объяснила – сначала по обсаженной ноготками дорожке до большого мусорного бака, там свернуть – и до первого памятника черного гранита с чудовищным портретом молоденькой блондинки и надписью: «Дорогой, любимой доченьке от мамы, папы и Володи, вечно скорбим», там снова свернуть, и еще раз – у третьего креста слева, пройти немножко вглубь, там и будет Артюша. Я легко нашла.

«И посмотри, сделали они каменную оградку, они обещали. Сказали – памятник только через год можно, почвы плохие, проседают, а оградку обещали».

Сделали они оградку, не обманули, молодцы.

Огорожено было с запасом, Артюшина могила и место под еще одну – Зинка озаботилась.

Ну хоть так, думала я, ты будешь всегда лежать рядом с ним. На это место точно никто, кроме тебя, не претендует.