И аппетитом, а особенно разборчивостью в еде. Все знали, что у Андрюшечки больная печень и ему многого просто нельзя. Андрюшечка умел себя сдерживать, дисциплинировать. Если мясо, то только говядина (лучше котлеты) и на пару, без всяких специй, почти без соли. Если пирожки, то по большим праздникам (от дрожжевого теста его пучило).
Но кушал хорошо. Катя говорила: «Дети, вот Андрюшечку бы взяли в «Общество чистых тарелок», а вас – нет».
А Костик говорил: «Главное в еде – это диета», – и сурово смотрел на Катю. С Катей трудно было сидеть на диете. В доме все время пахло ванилью, корицей, кинзой, жареным луком, грибами, колбасой собственного приготовления. И всяким другим, чего есть нельзя. Катя тоже была врачом.
Но Андрюшечка сопротивлялся и ставил Катю на место.
«Он такой молодец! Сразу спросил: «А творог – рыночный? А сертификат есть? А дата изготовления? А санстанция?» – гордилась Катя. – А я стою и думаю: «Убийца я, убийца, а не человек…» Андрюшечка всю нашу семью спас».
«Это да», – соглашался Костик.
«А ты помнишь, как он отсоветовал нам ходить по ресторанам? Ты помнишь, на чем там готовят? И главное – как?»
«Помню», – соглашался Костик и краснел.
Они с Катей все-таки ходили по ресторанам. И детей водили. Но от Андрюшечки – в секрете. В секрете от Андрюшечки Катя и Костик ездили на общественном транспорте и даже спускались в метро.
«Да, там страшные люди», – соглашалась Катя и, если сама не успевала отвезти Андрюшечку на музыку, то всегда вызывала такси.
Он очень хорошо пел. Сам играл на гитаре и мечтал создать свою группу. Педагоги ему завидовали и часто отказывались с ним заниматься. Звонили Кате или Костику и вводили их в заблуждение.
«Наш Андрюшечка не может прогуливать!» – возмущалась Катя.
«Не далее как вчера Андрюшечка выступил с концертом. Возможно, усталость от ответственности и выступления на людях не позволили ему прийти вовремя», – поддакивал Костя.
Концерты обычно проходили в «зале». Так называлась большая комната, в которой спали Катя и Костя, и Таточка – за ширмой (а мы, мальчики, спали в детской). Ширму купили в Барселоне. Везли двумя самолетами. Ее и стул. Стул предназначался для новой квартиры, которую строили в кредит. А ширма сразу пригодилась.
Ради Андрюшечкиных концертов Костик «разбирал кресло». Кресло – это вам не пол. Это – сейф. В кресле было гнездовье двух крупных животных – Лягушки (каждая лапа по семьдесят сантиметров) и Гусика (хвостик с Катину ладонь). Поверх гнездовья жили Костикины брюки, рубашки, футболки (чистые – на левом подлокотнике, грязные – на правом), переплетенные рукописи монографий, «саквояж на выезд» (Костик подрабатывал в бригаде МЧС) и домашние шорты.
Разобранное кресло предназначалось для Андрюшечки. Зрители садились на диван и иногда даже на пол. Как правило, Андрюшечка пел под фонограмму. Тамара Ивановна была уверена, что под чужую. А Катя и Костик обижались и говорили, что он бережет голос.
На концерте Андрюшечку должны были заметить. Но Кате и Костику никак не удавалось затащить в дом какого-нибудь продюсера. Создавалось такое впечатление, что продюсеры не болеют сердцем (а потому не попадают на операционный стол Кате) и не травмируются в торакальной области (а значит, не лежат и на столе у Костика).
Это было горько. Но Андрюшечка компенсировал горечь своими большими и малыми победами. Например, он сам получил паспорт.
– Сходил, сфотографировался. Но ракурс был выбран неудачный! Андрюшечка сказал фотографу, что левая сторона его лица не фотогенична… – рассказывала Катя.
– И фотограф его послал? – спросил Костик как-то даже злорадно.
– Ну да… Но потом он пришел ко мне на работу. Я отвела его в рентген-кабинет…
– И теперь у него в паспорте будет рентген черепа? – вмешалась Тата. – Наконец-то…
– Как ты можешь? – одновременно спросили Катя и Костик.
– И что сказала врач? – не унималась Тата. – Мозгов не обнаружено?
Катя махнула рукой. Костик нахмурился.
– Наш рентгенолог – очень хороший фотограф! Он прямо на компьютере убрал Андрюшечкину асимметрию. И в паспортном столе его просто не узнали и перепутали с Аленом Делоном!
– А кто это? – спросила Тата.
– И все паспортистки сбежались посмотреть! Сходство было очень убедительное. Андрюшечка смутился, конечно. Но виду не подал. Взял себя в руки. Отстоял такую очередь в духоте, что у него сразу поднялось давление.
– Про давление я знаю, – сказал Костик. – С паспортом что?
Читать дальше