Михаил Лифшиц - Почтовый ящик

Андрей лежал, подложив одну руку Тане под голову, а в другой держа дымящуюся сигарету. Иногда он, не глядя, сбрасывал пепел в стоящую на полу пепельницу. «Как с ним спокойно, как хорошо, какую уверенность чувствуешь в этом сильном человеке», – думала Таня.

Андрей докурил сигарету и сказал: «Ну, иди ко мне, крошка!» И она опять прильнула к нему.

С обеда они опоздали на час, беспрепятственно порознь прошли проходную. Пропустили их без звука, потому что борьба с опозданиями в этот период времени не проводилась. На рабочем месте их опоздания тоже не заметили.

Дома никто не обратил внимания на то, что Таня стала другой, совсем другой. «Хорошо даже, что у меня такие нечуткие родные», – подумала Таня, хотя ее всю распирало, хотелось поделиться своей радостью, полетать с кем-нибудь вместе… На то, чтобы не обсуждать свою радость с мужем, ума у Тани все-таки хватило. Но как удержать это в себе!.. Тем с большим нетерпением она ждала следующей встречи с Андреем.

На следующий день Андрей в столовую не пришел. Таня не знала, что и думать. Весь день была сама не своя, а вечером ушла пораньше, чтобы не пропустить Андрея. Она ждала в стороне от проходной и дождалась.

– Андрюша, куда ты пропал?! – срывающимся голосом спросила возлюбленная.

– Никуда не пропал, – по инерции ответил Андрей, вздрогнув от неожиданности, когда из-за дерева выпрыгнула Таня.

– Я тебя искала, я ждала тебя весь день…

– Слушай, Тань, что ж ты сразу не сказала, что у тебя муж здесь работает? – без всяких сантиментов спросил Андрей.

– Какое это имеет значение?! – искренне воскликнула Таня.

– Привет, подруга! Нет, я себе стрессовых ситуаций стараюсь не создавать! – жестко продолжил Андрей.

– Эти обстоятельства – ничто. Главное – наша любовь, – продолжала кликушествовать Таня.

– Любовь зла, полюбишь и козла, – совсем не в тон ответил Андрей.

– Я брошу мужа, я брошу сына, мне никто не нужен, кроме тебя, – заклинала Татьяна.

– Вот этого мне как раз и не хватало! – с досадой сказал молодой человек. – Слушай, я сейчас не могу, на электричку опаздываю. Завтра договорим.

Жизнь Тани превратилась в ад. Ее разбитое сердце изнывало. Лишь одного жаждало все ее существо – найти Андрея и выяснить, в чем же дело, почему он избегает ее… Все эти условности мешали ей, сковывали: позвонить нельзя, прийти к нему нельзя. Пыталась посоветоваться с подругой, той самой, которая была свидетельницей первой встречи с Андреем. Но подруга, выслушав Таню, сказала, как и раньше: «Ну, ты даешь! Правду говорят, что в тихом омуте черти водятся. Но теперь все, не лезь и молчи в тряпочку. Не будь дурой». Подруга ничего не поняла в Таниной душе, приняла к сведению только внешние второстепенные обстоятельства.

Несколько раз Тане удалось подкараулить Андрея после работы. Но выяснения отношений не получалось, Андрей грубил, отвечал невпопад, убегал.

Особенно неприятен был последний разговор. На Танин вопрос: «Ну почему же все-таки ты меня бросил?» Андрей сказал: «Слушай, мать, ты – сумасшедшая, шизофреничка. Куда только твои родственники смотрят? Тебе не трахаться надо, а психиатру показаться. Может быть, он тебе и пропишет трахаться… По столовой ложке три раза в день! Тогда приходи. А без рецепта я не могу. Ха-ха-ха!» Противно засмеялся и убежал.

Андрея тоже беспокоила создавшаяся ситуация. «Вот пристала, пиявка. Знал бы – не связывался. Неужели, увольняться? Обидно, местечко, вроде, ничего себе. Но с другой стороны, и в электричках надоело мотаться… Ладно, поглядим, как дальше пойдет».

Так закончилась Танина любовь. Она грустила, писала стихи, полные печали, и ездила в Москву на художественные выставки, где подолгу простаивала около картин, изображавших любовные сцены…

Правда, дома ухода Тани в себя никто не заметил. То, что она ничего не делала по дому, было привычным, а то, что она перестала спрашивать домашних: «Как дела?», было облегчением и для Сергея, и для Гены.

– Вот он, злодей! – указал пальцем на Сережу Самуил Яковлевич, как только Сережа подошел к своему вагону поезда «Москва-Донецк». Сказав это, Самуил Яковлевич отошел в сторону, а стоявшая рядом с ним невысокая полная женщина дождалась, пока Сережа приблизился и поставил сумку на перрон, а затем взяла Сережу под руку и повела обратно по перрону, к зданию Курского вокзала, откуда он только что пришел.

– Здравствуйте, Сережа! Ничего, что я вас так называю? Меня зовут Фира Наумовна. Я думаю, что, учитывая разницу в возрасте, так будет правильно. Вы, наверное, уже поняли, что я – жена Самуила Яковлевича. Моего мужа зовут, как Маршака, не правда ли, забавно? Я хочу вам сказать, что я была категорически против этой командировки. Вы меня понимаете? У Самуила Яковлевича очень больное сердце. Очень! Я вам говорю это как врач. Я хоть и не кардиолог, но это не важно.